Глава 16
Глава 16
Измаил
15 октября 1610 года
— Гетман, ты не изменишь своего решения? — спросил Дмитрий Богданович Барабаш у Петра Сагайдачного.
— Дмитро, порядок — головное. Хмельное под запретом в походе. На том всем казакам было сказано ранее, — Петр Кононович не хотел слушать никого из заступников [во время походов под предводительством Сагайдачного сухой закон был строгий и за нарушение его могли казнить].
Барабаш был единственным, кто мог не чинясь спросить и у Сагайдачного и даже с Сагайдачного. Поддержка гетмана Земель Запорожского Войска со стороны Дмитрия Богдановича сыграла важную роль в том, что Сагайдачному удалось провести все реформы устройства в достаточно консервативном казачьем обществе.
Главная же реформа — это установление института Гетмана, как основы для казацкой автономии в составе Российской империи. Были те старшины, который посчитали такое положение дел, как попрание основ всей системы Запорожского Войска с казачьей вольностью. Но их удалось урезонить, хотя полторы тысячи казацких воинов ушли на службу Сигизмунду.
Были еще и те, кто, в протест на реформы, искал себе применение в Крымском ханстве, но там Тохтамыш в резкой форме отказал казакам. Русские стали влиять на Крым в той степени, что хан и слышать не хотел, чтобы идти против Москвы. Ну а идти на службу к османскому султану, было глупо уже потому, что бить султана начинает быть забавой для православного воинства. Хотя предатели были и они турок предупредили, что запорожские и донские казаки планируют совершить атаку на Трапезунд и Синоп.
Вовремя сообщили Ивану Исаевичу Болотникову о том, что турки будут ждать набеги именно на эти два прибрежных города. Срочно был отправлен посыльный к Сагайдачному и планы поменялись. Еще ранее рассматривались две другие цели для набегов: Измаил с Килией и Кафа. Вот они и были приняты после ряда совещаний, как приоритетные в текущем году.
— Секите головы! — приказал Сагайдачный и демонстративно ушел с площади.
Связанные и поставленные на колени казаки зло посмотрели вслед уходящему гетману. Они могли кричать оскорбления, проклятия, или же попытаться в очередной раз покаяться, но молчали. Такой приказ гетмана ввел всех в ступор.
— Вы слышали, — нехотя сказал Барабаш, тоже отвернулся, чтобы проследовать за гетманом, но посчитал нужным добавить. — Перед законом все равны.
Пятьдесят три казака-героя быстро лишились головы.
Войско зашумело, недовольных было много. Будь подобное дело на Сечи, то даже с гетмана казаки нашли бы как спросить. Еще не настолько сильна власть Сагайдачного, да и русские, как было понятно некоторым старшинам, не цеплялись именно за Петра Кононовича, как проводника русской политики, главное, чтобы гетман был лояльным Москве, а иное чревато полным истреблением казачества.
Триста десять тысяч чаек более двух недель назад без потерь прошли черное море и вошли в устье Дуная. Казаки шли практически безмолвно, в ночи. Лишь только звуки входящих в воду весел, редкий скрип досок, наспех сколоченных чаек, нарушали тишину. А, нет. Еще шумели пеликаны. Они издавали глухие, рычащие, а порой даже хрюкающие звуки. У некоторых казаков от хрюканья пеликанов изрядно разыгрался аппетит. Птиц было в округе немерено много.
Уже через пять часов после того, как казацкие чайки вошли в Дунай, показалась возвышенность, на которой находилась крепость. Минареты и полумесяцы указывали на принадлежность данной фортификации к Османской империи. Это был Измаил.
Огромная вереница казацких кораблей остановилась, и тогда Сагайдачный проклинал и себя, и те карты, которые удалось начертить со слов некоторых турок, что взяли в полон еще в Варне. По расчетам Измаил должен был находиться часах в трех пути выше по течению. А еще одна ошибка была в том, что головная чайка, с самим гетманом на борту, показалась из-за излучины реки. И не оставалось сомнения, что османы заметили казаков.
Сигнал, прозвучавший в крепости, показал, что взять укрепление окажется не самой простой задачей. Планировалось подойти ближе к Измаилу, высадиться на берег, быстро провести разведку, после чего две большие турецкие галеры, захваченные ранее, должны были выдвинуться вперед. А на этих трофеях были бы и в качестве гребцов, и в роли османских моряков лучшие казаки, опытные, бесстрашные, хладнокровные.