Однако, происходило иное. Непонятная суета. Здесь не было слышно, но в зрительную трубу можно рассмотреть, как все персы кричат, жестикулируют, а отряды, отправленные на приступ Эрзерума, возвращаются, при том, что Волынский ясно видел, как персы ранее взяли под контроль часть стены. И это было самое странное. Как можно уходить из крепости, когда она уже частично взята, а у тебя более чем двадцатикратное преимущество в силе?
— Не понимаю… — сказал воевода, продолжая рассматривать в зрительную трубу происходящее. — А это что? Он что…
Степан Иванович Волынский увидел в зрительную трубу, как один человек, вроде бы как турок, но от чего-то с рязанским носом, даже чуть конопатый, поджигает себя, прежде всего собственное лицо. Этот лик он где-то видел, но не мог вспомнить где. И вот человек горит и уже опаленные до черноты губы шевелятся, произнося какое-то слово.
— Чур меня! — Волынский удрал зрительную трубу в момент, когда горящий человек выстрелил себе в голову. — Что-то тут не ладно…
Может через много лет и будет обнародован подвиг и самопожертвование человека-зверя, выбравшего путь быть человеком и отдавшего жизнь за свое Отечество. Много грехов было на душе у Якова Корастылева, но ушел он достойно, как воин и верный подданный государя и сын своей Родины.
— Федька, прознай, что там у немчуры персиянской творится! — повелел Волынский, вновь концентрируясь на сражении.
— Бах-ба-бах! — все сорок орудий отправили свои ядра по османским большим пушкам.
— Вот же удальцы! — восхитился Волынский, посчитав, что пушкари очень быстро перезарядились.
И, между тем, только лишь одиннадцать орудий ударили в цель, или рядом с ней. Были перелеты, недолеты, или вовсе ядра ушли далеко в сторону. Но это нормально, так бывает. Только что русские пушки били совсем по другому месту, а быстрота зарядки и крайне скудное время для того, чтобы подбить ствол пушки для нужного, не предполагают снайперские выстрелы. Сейчас пушкари сделают нужные выводы, и следующие выстрелы лягут точно в цель.
Османские топчу после выстрелов чуть отпрянули, но офицеры быстро навели порядок, и началась гонка перезарядок. Тут играют роль два фактора: какой системы пушки, ну и как обучены пушкари. Топчу были обучены хорошо, это была артиллерия столичного корпуса янычар, а те стреляли часто и учились на совесть. Но и русские пушкари были выучены. Русская артиллерия и ранее была сильной стороной русской армии, а теперь, когда и учения частые и победные войны с поляками состоялись, опыта артиллеристам государя не занимать.
Русские переиграли османов, опередили своими выстрелами турецких визави лишь на десяток секунд. Главное, почему турки не успели было то, что ядра для их пушек оказывались в разы массивнее, чем русские и для того, чтобы ядро закинуть в ствол понадобилось чуть больше времени, чем артиллеристам Волынского.
— Водки выдам пушкарям! — выкрикнул воевода, когда увидел, какой столп пыли и земли поднялся в месте, где стояли турецкие орудия.
Большая часть ядер попала в цель, ломая османские пушки, убивая османских топчу. Но пыль чуточку осела, и прозвучали два выстрела от, казалось разгромленной, турецкой артиллерии. И эти два выстрела, ядра, словно сговорившись в полете, ударили по одному из русских орудий, закапывая и убивая людей. Подбитая русская пушка поднялась к небу и рухнула прямо в строй изготовившихся армянских стрельцов.
Первая русская кровь пролилась.
Глава 13
Глава 13
Эрзерум
20 июля 1610 год.
Егор Иванович Игнатов уже слышал, что начался бой, там, на русских позициях, стреляли пушки. Хладнокровный в бою, сейчас полковник нервничал. Он знал, на что способны его воины. Эти стрелки могут остановить не полк, больше, сильно больше врага. Они в состоянии выбить обслугу у пушек, проникнуть в логово врага и перестрелять там всех быстро, так, что никто не успеет и схватиться за оружие. Все стрелки умеют разбирать цели и редко, когда несколько пуль попадают в одного врага, потому они эффективны не залпами, они индивидуально хороши.
И вот там идет бой, а он сидит тут и рефлексирует. Но приказ есть приказ.
— Разведка прибыла? — спросил Игнатов у своего заместителя.
— Нет, твое высокоблагородие, — отвечал согласно последнему войсковому Уставу ротмистр Акоп Мирзоян.