Голландия помогает датчанам с посреднической торговлей, и я уже знаю, что либо на днях, может через неделю, но пять голландских кораблей прибудут в Ригу и загрузятся там под завязку, а товар довезут до датских портов.
А нам бы без большой войны пожить лет пять. Опыт военных действий есть и немалый. Вот его осознать, систематизировать и подготовить армию такую, чтобы решала не многие, а все задачи.
*…………*………….*
Константинополь-Истамбул
14 августа 1610 года
Султан падишах Ахмед I рыдал. Он никого не хотел видеть, султан разбил кулаки в кровь и наблюдал за тем, как капельки алой вязкой жидкости капают на дорогой ковер. Оставалось только жалеть себя и взывать к Всевышнему, почему тот так не любит Ахмеда, который делает все, что только может сделать правоверный. А какую мечеть он строит! Лучшую в мире! И все равно много неудач.
Но не только неудачи огорчают Ахмеда. Султан, наконец, решился и этой ночью был убит младший брат правителя, Мустафа. Безобидный мальчик, с отсталым умом и от того казавшийся безгрешным, он был задушен. Ранее уже был отдан приказ на умертвение младшего брата, но тогда рядом оказалась Кесем и предотвратила преступление, сегодня ее рядом не было. Не было вообще такого чиновника, который решался бы показаться на глаза султану, который уже приказал отрубить голову одному из евнухов гарема только за то, что тот когда-то говорил о безусловной победе османского войска над персами и защищал визиря Куюджу Мурат-пашу.
Кесем могла бы прийти и Ахмед знал, что она своими речами, и не только ими, сумела бы убедить султана в чем угодно, или успокоить его. И падишах испугался влияния этой женщины, он отправил ее подальше, запретил показываться на глаза не меньше двух месяцев. Но в таких действиях была не только слабость правителя, но и здравый смысл. Ахмед понимал, какое влияние на его имеет эта женщина и решил, что он обязан назначить новым визирем человека без подсказки Кесем, чтобы была хотя бы еще одна, отличающаяся точка зрения и совет. Вот только, оказывается, что все или почти все приближенные к султану, так или иначе, но имеют отношения с Кесем.
— Кровь… моя кровь цветом не отличается от крови иных людей, но она бесценна, в ней сила правящего рода Османов, — говорил Ахмед, провожая взглядом очередную каплю крови.
Сведения о разгроме, на данный момент считавшегося сильнейшего османского войска, пришли еще неделю назад. При этом не оказалось смельчака, который мог бы сразу рассказать о случившемся. Может быть султан и смог бы предупредить ситуацию и в Истамбуле, как и в других городах, не случились бы погромы.
Не был бы распят в порту, православный патриарх Неофит II. Он только что прибыл из России и собрал христиан прямо в порту, паства вопрошала к своему владыке, а тот говорил им. Так что часть христиан была избита до смерти, а Неофита прибили гвоздями к той галере, на которой тот и прибыл.
Но больше всего страдали армяне. Пришли сведения, что это их полки смогли сдержать османское войско и каким-то вероломным способом, каким именно никто не знал, кроме как то, что он был вероломным, подло избивали славных османских воинов. Так что несколько кварталов в Константинополе просто закрылись и забаррикадировались, чтобы не пускать разъяренную толпу к своим домам. До того, все лавки армян, как и они сами подверглись насилию. Взывали армяне, греки, евреи и другие жители многоэтничного города к властям, но корпус столичных янычар часто и сам помогал бить неверных.
Центральная власть два дня молчала, от того, погромы могли привести к полной катастрофе. Те же армянские общины уже вооружались и несли дежурство у своих домов, кооперируясь с греками и иными христианами.
А султан жалел себя и смотрел, как сочится его кровь. Боль… она приносила некую иллюзию избавления. Мне больно, значит я пострадал, значит нечего меня осуждать, пострадавших же не осуждают. Странно, конечно, использовать такие методы для успокоения, но нет людей без психологических отклонений. Или есть, то их очень мало и эти люди отличаются от остального большинства, потому закономерно считаются людьми с еще большими проблемами, чем иные.