— Нет, — Алекс прислушался, но больше ничьих мыслей не услышал. — Пошли к тебе, а с этим красавцем пусть директор разбирается.
— Точно. Тебя, Банан, записали. Сам знаешь.
Словно услышав слова молодого человека, из динамиков раздался голос:
— В секторе В3 требуется медицинская помощь. Белозерцев Владислав Сергеевич, по кличке "Банан", вас ждут в кабинете директора. Молодой человек с проблемными глазами, проводите Белозерцева.
Илья и Алекс переглянулись.
— Все ясно, — вздохнул рыжий. — Проводишь Банана до кабинета, там с ним разберутся, а тебя уведут. Недолго твое обучение длилось. Ты, практически, рекордсмен по недолговременности пребывания здесь.
— А кто рекордсмен?
— Не знаю. Я с ним только однажды разговаривал, а на следующий день он уже с Заказчиком уехал. Тоже, видимо, уникумом был. — Илья протянул Тропинину руку: — Бывай.
Алекс ответил на рукопожатие.
— Удачи тебе. Ты нормальный человек. Надеюсь, тебе повезет с киностудиями.
Алекс шел на встречу, которая изменит его жизнь. От того, кем окажется Заказчик, будет зависеть его работа, карьера, благосостояние и, что самое важное, исполнение мечты. Он страстно хотел попасть в армию, просто спал, и видел себя в военной форме, потому что армия — самый простой и короткий путь к цели, именно армия могла бы дать Тропинину возможность…
— Заснул что ли?
Банан, которому полагалось идти медленно, опустив голову в пол, дрожа всем телом и слабеть коленями, бодро шагал впереди своего провожатого.
— Иди, не оглядывайся, — буркнул Алекс.
— Чего задумался? Мысли мои читаешь?
— Больно мне нужны твои мысли. У меня и без тебя проблем навалом.
— Так я и поверил. Тебя Заказчик выбрал. Радуйся.
— Ты ведь не знаешь, зачем я пришел в Школу? Вот и молчи. Я сам решу, радоваться или огорчаться. Отказаться ведь нельзя…
— Ну, ты действительно, уникум. Да любой бы на твоем месте…
— Иди уже.
Алекс ускорил шаг и обогнал Белозерцева.
Они покинули территорию испытательного полигона, поднялись по небольшой лесенке и через переход попали в вестибюль.
Серо-зеленые стены кое-где были украшены картинами с изображением мускулистых парней и расплывчатыми пятнами вместо лиц. Схематическое изображение лишало нарисованных мужчин индивидуальности, и этот простой прием показывал, как в Школе, да и во всем мире, относятся к имплантам: не считают таких людей людьми, словно оттого, что в их тело вставлено несколько чипов, искусственно увеличена мускульная сила и некоторые другие характеристики организма, они превратились в полуроботов. Охранников-имплантов, если не вообще всех имплантов, считали киборгами, людьми-автоматами. Без эмоций, без жалости, с низким уровнем интеллекта и повышенной агрессивностью. Их боялись и ненавидели.
Тропинин опустил глаза в пол. Ему стало неприятно, что в единственном месте, которое должно являться оплотом для имплантов, висели такие картины. Парням, конечно, неприятно, но заказчики оставались довольны изображениями мускулистых мужчин. Они ждали подтверждения собственных представлений об охранниках, и директор Школы поддерживал их иллюзии, хотя сам прекрасно знал: никакие импланты не киборги, они обычные люди, мечтающие немного заработать и, может быть, совсем чуть-чуть изменить мир к лучшему.
Задумавшись, Алекс не заметил, как приехал лифт, как поднял их на третий этаж, где находился кабинет директора, и очнулся только когда услышал смущенный голос Банана:
— Удачи тебе.
Тропинин прищурился, пытаясь узнать, действительно ли здоровяк в красном спортивном костюме желает ему удачи, но прочесть мысли не получилось. Все же он не до конца овладел методикой. А ведь это только первый слой!
— Спасибо.
— Мне в конец коридора, а тебе к Заказчику. Они обычно в этой комнате сидят.
Алекс кивнул, глубоко вдохнул и открыл дверь.
Кабинет директора Школы был самой шикарной комнатой, какую Тропинин когда-либо видел. Даже по инфовизору. Просторная, светлая, она поражала великолепием и изысканным вкусом. Не верилось, что подобная комната может существовать в таком грубом месте, как "Школа подготовки охраны".
Стены, по традициям русских императоров, затянуты белым шелком со сложным золотым узором, пол застелен белым ковром, по всей площади комнаты стояли кофейные столики и мягкие кресла, обтянутые белой кожей с золотым узором, в правом углу расположились два книжных шкафа, между которыми стоял бюст Командора. Только этот бюст и напоминал посетителям о том, где они находятся.
— Да, мне тоже не слишком нравится этот салон для благородных девиц.
Человек, который произнес эту фразу, так гармонично вписывался в интерьер, что Алекс даже не сразу его заметил, несмотря на черный смокинг и трость с золотым набалдашником. Тропинин ожидал увидеть кого угодно: военного, человека правительства, агента спецслужб в невзрачной одежде с невзрачным лицом, но только не графа с портретов английских живописцев девятнадцатого века.
— Садись.
Алекс опустился в кресло. Кем может оказаться этот франт? Спятившим богачом, которому срочно потребовался личный шофер? Престарелым владельцем какого-нибудь шикарного отеля, ищущим швейцара-вышибалу?
— Ни то, ни другое, — улыбнулся мужчина в смокинге. — Меня зовут Борис Игнатьевич Голицын. Понимаю, ты разочарован — я мало похож на человека из спецслужбы, и уж тем более не имею никакого отношения к правительству. Я частный наниматель.
Сказать, что Алекс был разочарован, значит, не сказать ничего. Он чувствовал себя тарелкой из китайского фарфора, которую бросили на пол, растоптали грубыми армейскими сапогами. Все, о чем он мечтал, в одно мгновенье превратилось в прах.
— Не думай, — продолжил Голицын, — мне не нужна сиделка. Тупоголовый охранник гаража тоже не в моем вкусе. А вот ты — да. Из тебя получится отличный телохранитель.
— Телохранитель? — Алексу стали безразличны слова Заказчика. — Поищите другого. Я почти ничего не умею и пришел в Школу только четыре дня назад.
— Я сам обучу тебя всему необходимому.
Тропинин с сомнением посмотрел на щуплую фигуру "графа", на черную трость с головой льва, на дорогие туфли, в которых можно увидеть собственное отражение, и вздохнул.
Я НАУЧУ ТЕБЯ ТОМУ, ЧЕМУ НЕ НАУЧАТ НИГДЕ.
Алекс вздрогнул. Он не привык к вторжению посторонних в собственные мысли. Голицын молчал, зато в голове Тропинина звучал его голос:
Я — НАЧАЛЬНИК СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ КАЙЛА. СЛЫШАЛ ПРО ТАКОГО?
— Слышал. Самый популярный актер современности, гений кинематографа, обладатель десятков, если не сотен наград, званий, премий и призов.
— Именно.
ТОЛЬКО ДЛЯ МЕНЯ ОН ВСЕ РАВНО ОСТАНЕТСЯ ЗАСРАНЦЕМ.
— Не стоит так думать о нанимателе, — улыбнулся Голицын. — А уж если думаешь, прячь мысли подальше.
Тропинин насторожился.
— Вы читаете второй слой? Это ведь был второй слой!
— Читаю, мальчик. И второй, и третий. Мне единственному в городе, а может и в стране доступен третий слой мыслей. Поэтому я знаю, о чем ты мечтаешь.
МЕЧТА ТВОЯ БЛАГОРОДНА, НО ЗРЯ ТЫ ДУМАЕШЬ, БУДТО НЕ СМОЖЕШЬ ВОПЛОТИТЬ ЕЕ, БУДУЧИ ТЕЛОХРАНИТЕЛЕМ. ЦЕЛЬ ОДНА, А ДОРОГ МНОГО. ГЛАВНОЕ, ВЫБРАТЬ НЕ КОРОТКУЮ, А ПРАВИЛЬНУЮ.
— Хочешь научиться читать третий слой? Я знаю, что толкнуло тебя стать имплантом, и помогу достичь совершенства.
НЕ ВЕРЮ, — подумал Алекс. — НИ ЕДИНОМУ СЛОВУ. ЭТО НЕВОЗМОЖНО.
Тропинин открыл рот, но ответить не успел — в комнату вошел невысокий толстяк в клетчатом костюме.
— Ну, договорились? Он вам подходит? Я же говорил, сегодня удачный день, — Карл как всегда был разговорчив.
Голицын поднялся.
— Я дам за него втрое больше того самой удачной из твоих сделок.
Алекс увидел, как блеснули глаза директора.