Фоторобот, составленный охранником, получился похожим одновременно на доктора Сеченова, престарелого Майкла Джексона и самого охранника. Евгений Михайлович опасался, что подобное изображение имело мало общего с реальным человеком, взломавшим его сейф, но сделать ничего не мог, оставалось только бессильно вздыхать.
В связи с тем, что имплантаты, предназначенные для ближайших операций, исчезли, в графике образовался приличный перерыв, который нужно было чем-то заполнить. Единственная хорошая новость состояла в том, что отсрочка запланированных операций не являлась смертельной — пациенты ближайшего месяца не нуждались в срочных заменах жизненно важных органов. Так уж получилось, почти все они хотели установить имплантаты силы, усилители реакции и скорости, выносливости, супер-зрения и супер-слуха. Все это могло подождать еще месяц, пока на заводе не изготовят дубликаты, а вору, между тем, достался неплохой набор. Для полного комплекта не хватало только "читателя".
— Евгений Михайлович, ваш выход.
Мысли Сеченова прервал помощник режиссера. Сегодня главный врач клиники участвовал в популярном ток-шоу "Прямым текстом", он хотел использовать эту возможность, чтобы обратиться к похитителю. Конечно, надежда на то, что вор вернет украденное, невелика, но попытаться стоило.
Евгений Михайлович вышел под свет софитов, сопровождаемый громкими аплодисментами зрителей.
Декорации студии были выполнены в раздражающих ярко-красных тонах. Красными были и кресла для гостей, и папка в руках ведущей — дородной женщины в белой юбке до колен и объемистом пиджаке. Сеченов поморщился. Ведущая совершенно не умела носить светлое — блузку подобрала слишком темную, а туфли чересчур яркие, к тому же в белом женщина казалась огромным бесформенным комком сахарной ваты, какие продают в фойе цирка или в зоопарках. Но этой даме зрители прощали все — она приходилась двоюродной теткой Кайлу, владела бюро ритуальных услуг и устраивала в своей передаче целые баталии, которые обеспечивали приличный рейтинг.
Евгений Михайлович поправил брюки своего белого льняного костюма, и сел в красное кресло. По правую руку от него уже сидел гость — тучный священник в черной рясе с белым стоячим воротничком, что выдавало в нем служителя католической церкви. Лицо его было гладко выбрито, в глазах читалась усталость. Кресло слева пока пустовало.
Ведущая знаком прекратила аплодисменты и, сверившись с текстом в папочке, произнесла:
— Последний гость нашей программы, представитель православной церкви настоятель мужского монастыря святых Петра и Павла, отец Иоанн.
Под такие же громкие аплодисменты, которыми вышколенная аудитория студии встретила Сеченова, на сцену вышел еще один священник. Он, как и первый, был одет в черное, но без белого воротника на рясе, вместо него на шее висел большой, размером с мужскую ладонь, серебряный крест. Выражение лица батюшки Сеченов уловить не смог — мешала темная густая аккуратно подстриженная борода, однако в глазах читалась та же усталость, что и у католического священника.
Когда аплодисменты стихли, ведущая заговорила:
— Темой нашей необычной встречи являются имплантаты и импланты. В последнее время этот вопрос остро обсуждается в средствах массовой информации. С развитием медицины стало модно вживлять себе разные приспособления, позволяющие не только спасти жизнь, но и облегчить ее. Святой отец, — обратилась дорожная тетка к сидящему справа от Сеченова католическому священнику, — скажите, как ваша церковь относится к имплантам.
Святой отец кашлянул и подался вперед.
— Мы не считаем это богоугодным делом. Человек создан по образу и подобию Божьему, и не должен устанавливать себе всякие гаджеты и становиться выше Создателя.
— Как это не богоугодное дело? — вмешался отец Иоанн. — Вы хотите сказать, человек не должен заменять больное сердце искусственным?
— Вы не поняли, — парировал католик. — В данный момент я говорил о тех имплантатах, которые делают человека сильнее, чем ему положено по природе, а также о так называемых "читателях". Или вы, батюшка, будете упорствовать, что подобные игрушки угодны Господу?
— Не буду, — кивнул православный священник и дотронулся до креста. — Тут я вам возражать не стану. Однако относительно искусственного сердца я с вами в корне не согласен.
— А я по этому поводу ничего и не сказал. Сердце, изъятое у донора, кажется мне большим грехом, чем электрический аналог.
Священники дружно закивали. Сеченов безучастно наблюдал за происходящим. Он видел, как вытянулось лицо ведущей, которая надеялась, что священнослужители начнут жаркий спор, а может быть, даже драку. Дама была разочарована и попыталась подбросить в тлеющий огонь пару сухих поленьев:
— А как вы относитесь к тому, что те самые импланты, которым искусственно продлили жизнь, совершают преступления? Ведь грабежи, убийства, насилие не были запланированы богом. Человек должен был умереть, а ему вдруг подарили лишнее десятилетие и он использует его во вред обществу.
— Не путайте, — произнес отец Иоанн. — Все, что есть на земле, Господом запланировано. По Его велению изобрели имплантаты сердца или легких, значит, и установка их дело богоугодное. А деяния, о которых вы говорите, также могут оказаться в ведении Господа, и совсем не обязательно, это будут преступления, может, это будут добрые и милосердные дела.
— Не совсем с вами согласен, — включился в разговор святой отец, — тем не менее, суть верна. А вы, дочь моя, слишком плохо думаете о людях.
— А вы слишком хорошо, — оживилась ведущая. — По статистике преступлений, совершенных имплантами, больше, чем совершенных обычными людьми. Значит, среди имплантов больше преступников. Следовательно, они опасны для общества.
— Давайте не будем ставить на людях клеймо, — кашлянул католический священник. — Склонность к преступлениям не зависит от того, является человек имплантом, или нет. Факторов здесь множество, и не мне о них говорить, а профессиональным психологам и социологам.
— Давайте разберемся еще и в том, что толкает имплантов на преступление, — поддакнул отец Иоанн. — Не наша ли нетерпимость? К тому же, сами знаете, большая часть имплантов — так называемые "импланты-охранники" — люди, использующие силу в профессиональных интересах…
— Не поэтому ли так возросла преступность? — громко, перекрикивая батюшку, спросила ведущая. — Не следует ли нам принять какие-то меры и запретить проводить подобные операции? Не станет ли пророческим фильм "Мертвый рассвет"?
Сеченов заскучал. Свет в зале выключили, с потолка спустился огромный плазменный экран, на котором замелькали кадры ужастика. Евгений Михайлович слышал об этом фильме. Режиссер в самых жутких подробностях описал, как импланты превращаются в зомби и убивают обычных людей. Подобной ерунде могли поверить только неграмотные бабули, но никак не здравомыслящие умные люди. Увы, Сеченов понимал, что последних, как раз меньшинство.
После того, как зомби-имплант перегрыз зубами горло очередной жертвы, фильм выключили, и студия снова наполнилась светом. Евгений Михайлович решил высказаться.
— Фильм, — произнес он, — глупая и абсолютно ничего под собой не имеющая, гм, фантастика. Импланты — такие же люди, как вы или я. Как вы выражаетесь "железка" в их теле, конечно, накладывает некоторый отпечаток на личность, но человек таков, каким его создала природа, воспитали родители и общество. Если нет в человеке злости и жестокости, оттого, что в его мозг вживили чип, они не появятся. Мы еще не доросли до понимания сути работы психики и не можем менять характер человека, его сущность. И вообще, проблема имплантов, как мы ее имеем, полностью надумана. Я не понимаю, почему люди всполошились из-за того, что кто-то стал сильнее, ловчее, быстрее или получил новое здоровое легкое.