Мемет не мог в точности объяснить, почему хотел рассказать это пограничникам. Видно, недоставало старику душевного покоя…
Через несколько минут машины въехали во двор штаба отряда и остановились.
Как ни хотелось майору покончить с сегодняшним делом, усталость взяла свое. Часа на два он заснул…
Старый Мемет проклевал всю ночь носом, сидя в приемной. Ему снилось, что он выступает на судебном процессе, тянет руку, долго говорит, суд заканчивается, Мемета полностью прощают и поздравляют. Сон был такой реальный, что Мемет даже проснулся. Но, проснувшись, с горечью убедился, что это был только сон.
Цветы вереска
В длинном списке городов, сел и деревень, полученном корреспондентом в редакций, поселок, расположенный на склоне горы Бештау, значился предпоследним.
Весною в это время дня три видимых из окна поезда головы Бештау кажутся красными затеками на зеленоватом куполе неба. А отсюда, из поселка, они представляются яркими, как будто ребенком нарисованными, с прилепленными к скалам разноцветными домиками.
Корреспондент смотрел на все это из окна кабинета председателя исполкома поселкового Совета и был расстроен: задание редакции, по которому он прибыл сюда, останется невыполненным.
Задание редакции формулировал сам главный. Газета, где он работал, планировала к майским праздникам большую статью о людях, родившихся в 1945 году, в день Победы.
В десятки мест Союза были посланы корреспонденты, чтобы найти этих людей. Он был в их числе и по жребию выехал на Северный Кавказ. В районе живописной Бештау удалось разыскать всего одного такого человека. Но какого! Его знал весь район. Портреты его красовались и на Доске почета около здания сельсовета, и в фойе огромного недавно отстроенного клуба, и, конечно же, у него дома, где журналист просидел довольно долго, беседуя с его женой, матерью, детьми. А вот с ним самим не повезло. Видно, не судьба была встретиться сегодня — он был в отъезде.
Журналист не увиделся с этим человеком, но так много думал о задании, полученном в редакции, что именно здесь, в этом поселке, как-то само собой сложилось в голове начало статьи: «Весною сорок четвертого года Иван (отец того самого человека, с которым не пришлось увидеться) был ранен, а после госпиталя приехал в родную деревню на побывку. Отдохнул немного, поправил домик, обласкал жену и снова отправился на фронт. Был в сорок пятом в Будапеште, освобождал Вену. Девятого мая вместе со всеми кричал «ура!» и стрелял в воздух из своей винтовки — салютовал победе и одновременно, еще не зная того, появлению на свет нового человека, своего сына! Виктор — так назвали малыша…»
Вот такое придумалось начало статьи. А дальше, конечно, надо бы обыграть его имя. Ведь Виктор — это значит Победитель. А победитель может быть не только на фронте: вот, например, этот герой еще не написанной статьи служил на границе, был награжден медалью. Работал в совхозе и вновь был награжден. И общественная работа у него самая главная в стране — депутат Совета. Так, конечно же, он — победитель, ведь он родился после страшной войны, в первый день мира.
И журналист задумался над символом, который незримо витает над всеми, родившимися девятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года.
Конечно, тем, кто появился на свет в день рождения Пушкина, вовсе не обязательно писать стихи, но родившиеся девятого мая — так он думал — обязаны быть истинными, в лучшем смысле этого слова, людьми. Первый день мира к чему-то человека обязывает. И это — его убеждение.
…Жаль, что встретиться с Виктором не пришлось.
Вот обо всем этом журналист долго разговаривал с председателем Федором Тенгизовым. Помочь ему председатель не мог, хотя очень хотел. И домой к Виктору водил, и в клуб, где есть его фотография, и по совхозам… Заговорили о наградах и войне… Председатель, на вид такой молодой, успел повоевать. Он сидел за столом прямо, в кавказской бурке, папахе, черных, военного образца сапогах, при позвякивающих медалях, с серебряной, инкрустированной блестящими камешками, шашкой, мешавшей ему, которую он в конце концов отстегнул и положил на стол. Надел он ее, видно, к приезду московского корреспондента. Разговор закончили, когда уже садилось солнце.
— Может быть, останетесь переночевать? — предложил председатель.
Ночевать в гостеприимном поселке журналист отказался, сославшись на то, что его ждут в Машуке, последнем пункте командировки. Председатель удерживать не стал.