И вот Сеня поднакопил денег, взял отпуск и поехал. И приехал он на Красную площадь, отстоял в длинной очереди, как за водкой в его родном городе, прошел, наконец-то, мимо строгих истуканистых часовых с деревянными лицами и вошел в святая святых каждого советского человека – в Мавзолей Ленина.
Да, Ленин был как живой. Казалось, сейчас встанет и пойдет. Подойдет к Сене и скажет:
– Здравствуй, Сеня. Спасибо тебе, Сеня, что так долго мыл меня. Теперь я живой, сам буду мыться.
– Проходи, чего встал! – шепотом подтолкнул Сеню милиционер.
– Извините, – сказал Сеня тоже шепотом. – А не подскажете, тут Ленина кто-нибудь моет?
– Что? – не понял милиционер. – Как?
– Ну, водой, – стесняясь, пояснил Сеня.
– Ты чего, парень, того? – покрутил милиционер у виска. – А ну, вали отсюда, урод!
Сеня и до сих пор моет Ленина в своем родном городе.
Говорят, из всего многообразия головных уборов В.И. Ленин предпочитал кепки. Я сам, правда, никогда не видел вождя в кепке, разве что на картинках, но нет никаких оснований не верить тем, кто частенько созерцал вождя в его любимой кепочке.
Сколько кепок было у Ильича? Сейчас, наверно, этого не знает никто.
Сидоров продавал кепки Ильича. Кепки были серые, с небольшим козырьком и пимпочкой на макушке. Глядя на кепку, так и хотелось представить в ней Ильича, хитро прищурившегося и показывающего язык.
Кепки Ильича пользовались спросом. Еще бы! Наденешь такую кепку, и как будто бы уже приобщился.
Особенно любили кепки грузины.
– Вах! Какая кепка! – восклицали они, вытаращив глаза. – На самом деле Ленинская кепка?
– Конечно, – заверял Сидоров, прикладывая руку к сердцу. – Самая настоящая! Из Ленинской коллекции кепок!
– Вах! – удивлялись грузины и брали кепки в нескольких экземплярах – себе и родственникам.
Однажды Сидоров, как обычно, стоял на рынке с десятком свеженьких, только что сшитых кепок. Засмотрелся Сидоров на облака и не заметил покупателя.
– Здгаствуйте, товагищ, – картавя молвил покупатель. – Почем кепки?
Сидоров глянул и оторопел. На него смотрел живой Ильич.
– Хогошие у вас, товагищ, кепочки, – проговорил Ильич и, взяв одну, примерил. – Так почем?
– Э… – промямлил Сидоров и вытянулся по стойке «смирно». – Берите за так, товарищ Ленин!
– Это вы, батенька, молодец! – похвалил Ильич. – Кепки бесплатно – еще один шаг к коммунистическому обществу. Кстати, раз за так, я возьму две.
– Берите три! – просиял Сидоров. – Отличные кепки, им износу не будет!
– Так и быть, – согласился Ильич. – Давайте три!
Сидоров протянул Ленину три кепки и смущенно попросил:
– Владимир Ильич, а ту кепку, что у вас на голове, подарите мне! Я ее сам буду носить! Настоящая кепка Ильича!
– На! – Ильич вернул кепку, которую примерял, Сидорову и ушел, надев одну кепку на голову, вторую сжимая в руке, а третью положив в карман пиджака.
С этого дня Сидоров не снимал с головы кепку Ильича. Ходил в ней по улицам и дома, обедал и даже спал.
Наступила зима. Сидоров и зимой ходил в любимой кепке. Холодная была зима. Сидоров заболел и умер. Похоронили его в кепке Ильича.
Жаль. Никто теперь не продает на рынке кепки. Негде теперь кепку купить…
Владимир Ильич шел по московским улицам и ничего не узнавал. За каких-то семьдесят лет Советской власти все так изменилось! И, надо сказать, не в лучшую сторону. Куда делись Арбатские переулки, в которых так хорошо было уходить от хвоста! На их месте теперь катят машины по Калининскому мимо уродливых домов-книг… Как изменилась Тверская, на которой у большевиков было три конспиративных квартиры! Где Никольская, на которой жила знакомая модисточка… Нет, решительно ничего Ленин не узнавал!
И что самое странное, никто не собирался узнавать самого Владимира Ильича. Люди спешили по своим делам, стояли в очередях, а на Ленина не обращали никакого внимания.
«Ничего не понимаю, – подумал Владимир Ильич. – Ведь на каждом червонце мой портрет, а меня не узнают… За что боролись?»
Около кинотеатра «Художественный» рядом с большим рюкзаком стоял литератор Дамкин, которого Владимир Ильич сразу узнал. Совсем недавно ему попался в «Юности» рассказ этого литератора, антисоветчинкой, скажем прямо, попахивающий рассказ, но написанный живо. Ленин тогда еще подумал:
«Талант, глыба, но неужели он ничего не знает о моем принципе партийности…»
Там же, в «Юности», была и фотография Дамкина.
– Здгавствуйте, товагищ Дамкин, – поздоровался Ильич, картавя по старой конспиративной привычке.
– Здравствуйте, товарищ Ленин, – весело откликнулся литератор.
– Как! Вы меня узнали?
– Ну, кто же вас не знает! Нам же зарплату червонцами выдают!
– А вот на улицах меня никто не пгизнает, – пожаловался Владимир Ильич.
– Мало, наверно, народ денег получает, вот и не желает признавать. А кроме того, народец-то у нас недоверчивый, – пояснил Дамкин. – Увидел Ленина и не поверил, что это самый настоящий Ленин. У нас на улицах даже Хазанова бы не узнали. Да что там Хазанов! Меня, и то не всегда узнают!
– А, ну, тогда дгугое дело! – успокоился вождь пролетариата. – А я-то уж было подумал, забыл народ про духовные ценности, потерял ориентиры…
– Нет, наш народ не такой! – убежденно молвил Дамкин, оглядываясь по сторонам.
– Точно, не такой! – воскликнул Владимир Ильич. – Слушай, Дамкин, а не попить ли нам по этому поводу пивка?
– Да у меня денег нет, – Дамкин вывернул карманы, действительно оказавшиеся пустыми.
– Это не пгоблема, – хлопнул его по плечу Владимир Ильич. – Деньги есть у меня!
– Не проблема, – кивнул Дамкин. – Зато проблема – пива найти. В этой Совдепии все не как у людей. Пол-Москвы надо обегать, прежде чем найдешь пивка. А найдешь – так очередь надо часа на два отстоять!
– Часа на два? – поразился Ленин. – А у нас в Кремле свободно!
– Дык то в Кремле!
– Пойдем в Кремль, – предложил Ленин. – Там и выпьем.
– Не пустят меня в Кремль, – сказал Дамкин, взглянув на свои драные джинсы.
– Да-а, – протянул Ильич, критически оглядывая прикид Дамкина. – Пожалуй, что и не пустят.
– Ну, и фиг с ними! – беспечно ответил Дамкин.
– Тебе-то фиг, а мне выпить не с кем!
– Что ж, в Кремле народу что ли мало?
– Да народу-то хватает. Но хочется с кем-нибудь интеллигентным пообщаться.
– Увы, – развел руками литератор. – Знать не судьба.
– Ну, прощай, Дамкин, – печально молвил Ильич.
– Счастливо, товарищ Ленин.
Глядя уныло в землю, товарищ Ленин ушел в Кремль пить пиво в одиночестве.
А литератор Дамкин наклонился и поправил рюкзак, на что тот отозвался бутылочным звоном.
«Звенит, – подумал довольный Дамкин, которому пришлось обегать пол-Москвы и плодотворно провести два часа в очереди. – «Жигулевское»! Двадцать штук!»
Литератор Дамкин ждал литератора Стрекозова, который отправился искать воблу.
Затрезвонил телефон. Отложив бритву и наскоро стерев пену с лица, я бросился поднимать трубку, отстранив от аппарата полупрозрачно фосфоресцирующего Федора Михайловича.
– Алле!
– Товарищ Феофанов? – трубка говорила твердым голосом с привкусом металла. – Вас беспокоят из Комитета Государственной Безопасности.
«Розыгрыш, – огорчился я. – Лучше б побрился по-нормальному! Интересно, какая свинья так веселится? Сидоров или Петухов? Оба – те еще придурки!»
И сказал:
– Пошли вы в задницу со своим комитетом! Мне на работу пора.
При слове «задница» сидящий в кресле призрак Александра Сергеевича захихикал и забубнил под нос подходящие по его мнению к моменту стихи. Великий поэт весьма любил неприличности.