Совковые геологи, конечно, не удержались от вопроса о его зарплате и Бирман, конечно, от конкретики уклонился, сказав лишь, что свой утренний бутер намазывает не только маслом, но и черной икрой. На второй вопрос, каково работается в иностранной фирме, было отвечено, что порядка у них больше, а ценится только результат, и он в должности главного геолога будет работать лишь до тех пор, пока не сорвет план по приросту ресурсов и запасов золота.
— Да-а, Боря, — протянул Сергей, — что-то мне расхотелось тебе завидовать. То ли дело у нас: выдумывай что угодно, да клепай отчеты один за другим. Свобода! Ничего, года за два-три мы свои закономерности с твоим участием проверим и либо в самом деле выйдем на промышленный объект, либо придется тебе менять коньки на санки… Так ведь не в первый раз? По миру с протянутой рукой не пойдешь?
Расстались в одиннадцатом часу вечера, у гостиницы Бирмана, где он в очередной раз подтвердил свой заказ на составление «Записки» по золотоносности региона (с приложением соответствующих карт) — за две тысячи долларов наличными. С представлением через месяц.
— Побольше бы таких фирм к нам стучалось… — резюмировал по дороге к автобусной остановке шеф.
— И таких главных геологов, — с улыбкой поддержал господин Н. — Глядишь, и обогатились бы, наконец…
Среда
Как всегда после изрядной выпивки господин Н. чувствовал себя утром среды помятым и апатичным. Он покачивался на привычном месте в тамбуре троллейбуса, совершенно не думая о попутчицах. Вдруг на очередной остановке в дверях появилась хорошо знакомая ему стройная женщина лет тридцати пяти и, занавесившись ресницами, встала перед ним, у стойки. Знакомство их было взаимно непризнанным, но уже давним и состоялось оно по причине постыдной тяги Н. к нежностям с женщинами в условиях неизбежной транспортной тесноты. Побывав однажды в его объятьях и явно приметив (хотя Н. тогда показалось, что она не зацепила его и краем глаза!), эта знакомая незнакомка по возможности всегда оказывалась подле него. Впрочем, случай сводил их не чаще одного-двух раз в месяц.
Он уже в деталях изучил основные прелести ее тела: длинные бедра с упоительно мягкими подушечками на тазовых суставах, широкие уплощенные ягодицы с глубокой ложбинкой между ними, тонкую талию с нежным выгибом к ягодицам, длинную чуткую спину с широкими лопатками, в меру полные руки, средних размеров невысокую мягкую теплую грудь… Однажды распаленная его домогательствами она полуобернулась к нему (по-прежнему пряча лицо) и позволила его кисти сжать твердый обширный лобок — и почти тотчас вышла на остановке…
Выждав, пока в троллейбусе скопится побольше народа, чтобы стали возможны скрытые манипуляции, господин Н. позволил толпе прижать себя к женщине и обхватил ладонями милые бедренные подушечки, ритмично вжимаясь в них пальцами. Расплющенный о ягодицу член стал вроде бы оживать, но очень вяло — последствие вчерашнего перебора. «Эх, милая моя, должного кайфа у нас сегодня не получится…», — констатировал нахал, но продолжил неспешное путешествие руками по тыловым эрогенным зонам послушницы. В какой-то момент он проскользнул левой рукой под женский локоть и взялся за стойку как раз на уровне мягкой груди, предоставляя ей возможность вдавиться в его кисть. Еще через время правая ладонь легла на ее руку повыше локтя и нежно сжала мягкую плоть. Оцепенелая истома охватила их прижатые тела, и время стало неощутимо…
Тем не менее, оно все же шло, и вместе с ним шел троллейбус, достигнув, наконец, рубежа неизбежного расставания: ее остановка была раньше, чем его. Объятье распалось, но двинувшись к выходу, женщина вдруг обернулась и открыла Н. свое лицо и глаза. От неожиданности он ответил нелепой, деревянной улыбкой, в ответ она тоже чуть улыбнулась (с какой-то интонацией, которой Н. не понял) и выскользнула на улицу.
Этот ее взгляд и улыбка были у Н. перед глазами оставшуюся часть пути, и лишь на выходе он сообразил, что так она его поощрила — видимо, поняв, что сегодня он в поощрении нуждается. Под впечатлением ласки его настроение заметно улучшилось, так что, идя по улице, он стал напевать себе под нос шлягеры давних лет. Певун был когда-то господин Н.
В таком приподнятом настроении, купив привычный ассортимент продуктов, Н. появился в кругу сослуживцев.
— Вы что же с шефом вчера в разных компаниях были? — заподозревали его. — Он с утра похмельем мается, а ты сияешь как начищенный пятак…
— Знаю надежное средство от похмелья, — ухмыльнулся в ответ Н. — только боюсь, его пуританской душе оно не подойдет.