Через полчаса он уже носил в комнату, где сервировался стол, различные закуски, а Елена ушла в ванную переодеваться. Когда она тихо появилась перед ним в длинном черном бархатном(?) платье, сильно декольтированном спереди и сзади, в колье из мексиканского серебра и с крупными опаловыми клипсами, Н. порывисто встал на колено, взял ее руки и перецеловал унизанные кольцами пальцы…
Потом они не спеша, под витиеватые, «с изюминкой» тосты (ее непременное условие) пили бесподобные настойки и смаковали эксклюзивные «от Елены» паштеты, салаты, сациви… Затем пили кофе с ею же придуманными пирожными… Но и они закончились. Посмотрев ей твердо в глаза, Н. встал, обогнул стол и, взяв в ладони поднятое к нему лицо, стал нежно целовать трепетные веки, виски, мочки ушей, шею, уголки рта и полные горячие губы. Затем взял за руку, подвел к диван-кровати и вновь со значением посмотрел в глаза.
— Ладно, — проговорила Елена. — Зайди в ванную, а я пока здесь все устрою.
Ополоснувшись под душем, Н. критически ощупал свой подбородок и решил, что стоит побриться. На этот случай он захватил с собой станок и излюбленный «Яблоневый крем». Выйдя в трусах из ванной, он попал в уже темную комнату и с некоторым трудом добрался до расстеленной кровати. Сбросив с себя последнее, он забрался под легкое одеяло и стал ждать Елену, бывшую, видимо, на кухне. Вскоре она тоже прошла в ванную и включила воду…
Наконец, комната мельком озарилась, и вновь все стемнело. Легкий силуэт обрисовался на фоне сумеречного окна и слегка влажное, прохладное тело скользнуло в его объятья. Почти сразу Н. ощутил прилив страсти, что дома, с женой стало большой редкостью. Он, однако, запретил себе спешить и стал нежно оглаживать ее плечи и руки, погрудие и грудь, тонкую талию и мягкий, едва намеченный животик. Потом спустился к ягодицам и там задержался: очень уж объемны, гладки и податливы были эти полушария. Далее спустился к коленям, икрам и невероятно чувствительным пальчикам ног, Здесь он тоже задержался, разнеживая пальчики и ступни, а тем временем стал поцеловывать внутреннюю поверхность ее бедер. Трепет ее отзывчивого тела показывал верность избранной тактики.
Медленно двинулся он в обратный путь, оглаживая и сжимая ее прелести, а его ладоням предшествовали поцелуи. Добравшись до шелковистого лобка, он внятно сжал его, чуть проникая в складки повлажневшего лона. Дыхание Елены стало прерывистым, сердце билось учащенно. Она сжала рукой его кисть, но не отбросила, позволяя продолжать пальпирование. В это время его губы перебрались уже в ложбинки под грудью, а колено подняло ее бедро, тем самым открыв напряженному члену боковой путь во влагалище. Осторожно тот раздвинул половые губы, но когда еще более замедленно стал проникать во влажную тесную глубину, Елена застонала и отпрянула. Боль проснулась…
Враз обильные слезы потекли из ее глаз. Н. бегло, с сочувствием стал целовать ее заплаканное лицо и нашептывать ободряющие слова:
— Ничего, ничего, обойдемся и без этого. Поверь мне, я знаю другие способы, мы испробуем. Все будет хорошо, увидишь…
Сам же при этом ощущал, как съеживается обманутый член.
Через время, успокоившись и немного поговорив о повторившейся беде, они вновь ощутили волнение от того, что лежат рядом, обнаженные. Приподнявшись на локте, он с силой впился в ее призывные широкие губы и нашел в них столь же сильный отклик. Упоительно долгий поцелуй наполнил трепетной силой все части их тел, и они стали вдавливаться друг в друга, тискаться, ухватывать. Его кисть вновь сильно сжала ее лобок, а пальцы проникли внутрь лона. Вдруг ее бедра тесно сомкнулись вкруг кисти — так тесно, что, казалось, они способны ее раздавить. Тело Елены приподнялось, выгнулось дугой и забилось в конвульсиях.
— «Вот это орга-азм! — с невольной завистью подумал Н. — В жизни такого не испытывал…»
Мужчина он был довольно опытный и на спаде ее оргазма начал покрывать быстрыми поцелуями ставшие невероятно чувственными бедра и изгибы талии, затем перевернув ее на живот, переключился на узкую спину и сильно выгнутый переход к ягодицам. Елена отзывалась на его ласки дрожью и глухими стонами. Он же, не угомоняясь, опять перевернул ее и теперь стал ласкать языком пятна вокруг сосков и сами соски, иногда покусывая их зубами и посасывая. Кончил он тем, что вобрал одну из грудей почти целиком в рот и стал делать глотательные движения, зажав сосок между небом и языком.