Э. Мане. Балкон. 1868. Музей Орсе, Париж
В подлинном качестве, в подлинной глубине мы проявляем себя в состоянии созерцания, потому что только в эти мгновения ощущаем себя наиболее естественно. Что-то важное происходит в душе, когда погружаешься в этот удивительный мир. Ибо реальность подчас настолько груба, что порой утрачивается способность воспринимать нюансы, чувствовать тонкие отношения, благодаря которым перед нами открывается подлинная красота мира. Когда мы находимся в созерцательном состоянии, то отключаемся от всего грубого в этом мире, находясь в поле точнейших ангстремов в наноструктурах. И тогда мы ощущаем нечто, что можно уподобить звучанию колокольчиков, издающих хрустальный звон. Это рождает ощущение зачарованности. В такие минуты мы приходим к восприятию ритмов. И в картине, если убрать предметные изобразительные элементы, открывается четкая композиция ритмически выстроенных линий.
Все части изображения находятся во взаимодействии, которое неочевидно на первый взгляд. Это по-особенному впечатляет в противовес пафосным и символическим классическим, маньеристским и романтическим произведениям (что ни в коей мере не принижает их достоинств). Мы буквально вслушиваемся, всматриваемся в происходящее на этой картине. При созерцании сюжета рождается теплое чувство, от которого сжимается сердце. Может, картина излучает какую-то необъяснимую энергию?
Еще одна из ранних импрессионистических картин художника, также всколыхнувшая общество, — «Музыка в саду Тюильри». Прогуливаясь по Парижу, Мане и Бодлер забредали порой и в парк Тюильри. В ту пору там часто проводились концерты, где зрители, свободно располагаясь перед сценой, отдыхали, общались и слушали музыку. Мане избрал ракурс зрения в этом полотне со стороны сцены, на которой располагался оркестр. Взору зрителя предстают собравшиеся на концерт представители парижского общества во всем его многообразии.
Э. Мане. Музыка в саду Тюильри. 1862. Национальная галерея, Лондон
Непривычно то, что персонажи картины не связаны единым сюжетом. Обычно в классическом произведении действующие лица вовлечены в общее действие. Вспомним «Сдачу Бреды» Веласкеса: на переднем плане градоначальник Бреды Юстин Нассаусский, почтительно склонившись, вручает ключи одержавшему победу главнокомандующему испанскими войсками Амброзио Спиноле. Все изображенные персонажи, согласно композиционным канонам классического искусства, сконцентрированы на этом событии.
У Мане же персонажи заняты своими мыслями и ситуативным общением друг с другом, они как бы предоставлены самим себе. Нет общей связующей идеи. Отсутствие каких-то выраженных смыслов поначалу не было понято. Это большое полотно — начало нового периода в развитии изобразительного искусства. Здесь Мане уже нарушил все каноны.
На полотне Мане изобразил себя, Бодлера, своих братьев и знакомых. На первом плане мы видим детей, на которых падает образующая вертикаль. Казалось бы, с чего бы дети? Но именно эти два маленьких человечка и обращают на себя внимание. И только потом зритель начинает исследовать подробности в глубине полотна.
Особенность концертов в Тюильри заключалась в том, что посетители занимались своими делами, параллельно слушая музыку. Такая же особенность была присуща появившимся в то время в Париже в большом количестве так называемым кафе-концертам — концертная программа была дополнительным развлекательным элементом для привлечения посетителей.
Нечто подобное мы видим в картине «За столиком в варьете». В чем особенность этой картины? Обращает на себя внимание официантка: она композиционно связана с человеком, которому подносит пиво, однако смотрит в сторону, противоположную от клиента. Сюжет демонстрирует то, что мы часто наблюдаем в реальности, когда человек, занимаясь одним делом, на какое-то мгновение отвлекается. Казалось бы, она должна угодливо наклониться к посетителю, но она смотрит куда-то вдаль, что-то сиюминутное привлекло ее внимание. Сценка написана в диссонансе с повествовательной логикой событий — так Мане отображает реалистичность происходящего. По всей видимости, ее кто-то окликнул или что-то неожиданно заинтересовало, и она отвлеклась. Но художник композиционно объединяет движение персонажей изобразительным приемом. Мы видим пластичные, округлые очертания ее спины и тела клиента, которые их объединяют. Мане запечатлел ситуацию, уловил мгновение и придал ему своеобразную поэтическую форму. Цветовое решение органично дополняет и усиливает это впечатление. Оранжевое сияние кружек, синяя рубашка мужчины, блузка официантки, вертикали и горизонтали пятен теплых оттенков — всё вместе наделяет гармонией и соединяет этот сюжет в одно целое. Диагонали связываются и переводят взгляд зрителя вглубь, позволяя рассмотреть фигурку танцовщицы на сцене. Все эти связующие линии делают картину плотной и структурно слепленной.