Он успел досчитать до восьмидесяти восьми, когда услышал крадущиеся шаги преследователя. Сыщик приближался осторожно. И тут, опять же следовало отдать ему должное. Но Жако знал, что по следам его не обнаружить. По растрескавшейся грязи он умел ходить как кот, на цыпочках, не потревожив ни единого кусочка, напоминавшего битую черепицу.
«Ну, давай… Что ты решишь?»
Улочка просматривалась из конца в конец. Сыщику предстояло решить — опередил его преследуемый или спрятался где-то здесь. Похоже, этот выбор сильно его озадачил. Но, в конце концов, снова раздались шаги. Острожные, крадущиеся. Серая куртка мелькнула у калитки. Мгновение, другое, и человек оказался во дворе. Он застыл, сгорбившись и держа опущенной правую руку. Наверняка, в ней было оружие. Клинок скрывался в рукаве, а рукоять в ладони.
Жако недолго сомневался — брать ли живьём? Не надо. Пусть Гвен альт Раст утрётся и впредь более тщательно подбирает людей.
Метательный нож спорхнул с его пальцев и воткнулся сыщику как раз ниже уха, под край пелеуса.
Человек упал. Он был ещё жив, когда Жако выскользнул из бурьяна и вторым ножом перерезал ему горло.
Вот и всё. Кровь быстро впитывалась в сухую землю напополам с печной золой.
Быстрыми движениями Жако обшарил карманы покойного. Ничего важного не нашёл, как и предполагал. Охотничий нож, зажатый в кулаке. Кошелёк с пятью «башенками» и мелкой медью. Кремень с кресалом в тряпочке. Но не проверить нельзя. Вседержитель завещал — выживает тот, кто сам себя бережёт.
Изречение из Священного Писания пришло на ум как раз вовремя. В проулке едва слышно скрипнул сапог. Не хрустнул камушек, не топнула подошва, а именно скрипнул новый сапог.
Второй?
Ай, да пран Гвен! Хорошо всё-таки гоняет своих псов!
Нож сорвался с ладони Жако ещё до того, как человек появился из-за бревна, на котором висела калитка. Если сказать точнее, то они двинулись навстречу друг другу и у бревна встретились.
Не зная роста нового противника, Жако метал оружие наугад — коротышке он угодил бы в глаз, а длиннобудылому — в печень.
Его новый противник оказался человеком среднего роста. Похожий на ясеневый лист клинок вошёл на три пальца ниже правой ключицы. Раненый охнул и скрючился, хватаясь за грудь. В мановение ока Жако поравнялся с ним, ударил каблуком под колено, открытой ладонью по уху и воткнул нож, взятый у первого сыщика, чуть выше запястья, между локтевой и лучевой костьми, пригвождая руку к земле. Как и ожидалось, из разжавшихся пальцев выпал стилет — четырёхгранный, длиной в две с половиной пяди. А убийца, не останавливаясь, пнул поверженного врага промеж ног и от души приложил кулаком в зубы — аж заныли собственные косточки.
Теперь немножко подождать, пока незадачливый преследователь распробует вкус собственной крови. Заодно успокоить дыхание и сердцебиение. Жако подобрал стилет, проверил кончиком пальца его остроту и бережно подцепил сходящим почти на шило концом клинка краешек века пленника.
— Ты же понимаешь, что полностью в моей власти?
— Да-а… — сиплым голосом прошептал тот, стараясь не шевелиться, не моргать и даже, по возможности, дышать через раз.
— Как тебя зовут?
— Ант.
— Что за имя?
— Антол полностью.
— А! Хорошее имя. Ты знаешь, кто я?
— Да…
— Кто?
— Коло Щёголь. Убийца.
— Неправильно говоришь. Не Коло, а Коло. Мать моя была родом из Тер-Вериза… Впрочем, тебя это не касается. А вот то, что я — убийца, очень даже касается. Лучший в Аркайле, заметь, убийца. И этого пран Гвен не учёл, отправляя по моему следу двух недоумков. — Нажим на стилет чуть усилился. — Ещё не решил, выколоть тебе глаз или пришить на месте. Знаешь, длина твоего клинка вполне позволяет проверить — есть у тебя в голове мозги или нет?
— Не надо, пожалуйста…
— Что не надо? Ткнуть в глаз или в мозги? Судя по всему, второе для тебя было бы предпочтительнее — до сих пор ты же без них обходился. Вопрос в другом… — Тонкое остриё проткнуло веко и кольнуло неудачного сыщика под бровь. Выступила капелька крови. — Как пран Гвен воспримет моё послание лучше? В виде твоего трупа? Или ты послужишь говорящим письмом? Одноглазым говорящим письмом.
— Н-нет, н-не надо. Не убивайте меня. — От ужаса сыщик начал заикаться. — Я н-не знаю н-никакого прана Гвена… Н-ну, то есть знаю… Н-но я не работаю, н-на него…
— Да? — удивился Коло. — Это резко меняет дело? На кого же ты работаешь, родное сердце? — Кончик стилета шевелился, легонько, почти незаметно скользя вдоль глазницы раненого. Веко натянулось, но пока что кожа выдерживала. — Говори мне. Только не вздумай врать.