На Кринте имелись ещё несколько портов, но из-за прибрежных скал и постоянного сильного прибоя там могли причаливать по большей части рыбацкие лодки. Ну, кроме них, пожалуй, айа-багаанские фелуки. Кранг-Дху был морскими воротами державы. Прямо от него шла широкая дорога на Кранал, а по ней одна за другой тянулись гружёные подводы. Как в одну, так и в другую сторону. Очень часто маршировали отряды наёмников, готовых продать свою боевую выучку и отвагу любому заказчику. Лишь бы хватило звонкой монеты.
Менестрель шакал вверх по дороге от причалов. Её вырубили прямо в скале зигзагами, на первый взгляд бессмысленными, но при ближайшем рассмотрении совершенно необходимыми. Без них подъём был бы слишком крутым и его не осилили бы тянущие тяжёлые телеги быки, а люди на спине много груза не перетаскают. Хотя семенящие длинной вереницей рыбаки, сгибаясь под тяжестью заплечных корзин, сплетенных из красноватой лозы, словно пытались опровергнуть это утверждение.
Солнце приближалось к зениту, знаменуя полдень, и местные жители, закончив выбирать поставленные с вечера сети и перемёты, возвращались с добычей. Пятнистые каменные окуни и головастые бычки, полосатая ставрида и скособоченная камбала, размером с хорошую сковородку. На Кринте испокон веков не хватало пахотной земли и выпасов, поэтому рыбный промысел давал возможность не умереть с голода большей части населения. А вот зерно здесь стоило очень дорого, говядина и свинина считались пищей знати и воинов. Зато козий сыр ценился по всему миру.
Скучавшие на воротах стражники (почему в любой державе охрана города считается нудным и неблагородным занятием?) окинули Ланса цепкими взглядами из-под полуопущенных век. Наверняка они не обошли вниманием приход браккарского корабля, но благородный пран с северного материка подозрений не вызвал. Последний раз, когда менестрель посещал Кринт, его сопровождали Бато и Бето, братья-близнецы, тащившие короба с музыкальными инструментами, а сам он выглядел важным, словно великий герцог, путешествующий инкогнито. Сейчас же мимо стражников в кожаных нагрудниках с бронзовыми бляхами и зелёных юбках до колена прошагал почти бродяга. Нет, благородное происхождение, конечно, не спрячешь, но высокие браккарские сапоги и тесак на поясе не вязались с русыми аркайлскими волосами, да и чёрный камзол после приключения в карете пришлось кое-где зашить — спасибо юнге. Скорее всего, кринтийцы решили, что видят разорившегося дворянина, скитающегося по миру в поисках удачи. Иной раз находились отчаянные головы, которые являлись на полуостров и изъявляли желание вступить в один из отрядов. Большинство из них отсеивались после первого же испытания. Остальные не выдерживали железной дисциплины и покидали наёмников чуть позже.
За воротами город шумел и бурлил, ничем не отличаясь от большинства виденных Лансом портов. Те же узкие извилистые улочки кварталов, населённых беднотой, приземистые склады, визгливые крики разносчиков воды, пирожков, орешков, к которым на Кринте добавлялись продавцы резанных в длинную, тонкую «соломку», сильно засоленных кальмаров и осьминогов. Звон молотков, скрип рубанков, хрипы пил в ремесленных кварталах. Колокольный звон над высокими островерхими храмами — несмотря на заверения многих путешественников, религия здесь ничем не отличалась от исповедуемой на северном материке. Кринтийцы так же ставили свечи Вседержителю и святым. Но молитвы читали на старокринтийском и монахи немного по-другому пробривали тонзуры. Так же неторопливо, как в любом другом городе прохаживались дворяне, толпу рассекали воины, здесь их называли «тренами». Ланс вообще не видел особой разницы — что пран, что трен, как ни скажи, а смысл один. Только пранами рождались, а треном мог стать любой простолюдин, показавший воинское мастерство, отвагу и верность предводителям. Мелькали уличные музыканты и жонглёры, священники и шлюхи. Всё как в любом другом городе. Единственное, к чему альт Грегор привыкал долго, так это к мужчинам в юбках.
Он уверенно прошагал по главной улице, название которой успел позабыть. И распахнул двери харчевни «Секира святого Эодха». Каждый раз, заходя сюда, менестрель не уставал удивляться — в древности пастыри на Кринте были такими же воинственными, как и их паства. Несмотря на раннее время, зал не пустовал. Нельзя сказать, что битком набитый, но больше половины мест за длинными столами занято. Ланс запоздало подумал, что Кухал может быть где-то на выезде вместе со своим отрядом. Мало ли где понадобились его клинки? Кринтийцы собирались в большие отряды лишь в том случае, если их приглашали повоевать в серьёзной войне — между державами или внутри какой-нибудь из земель за престол. Но команда от полусотни до сотни клинков могла понадобиться в любое время. Например, защитить купеческий караван в Тер-Веризе, наказать обнаглевших кочевников, разграбивших факторию где-нибудь на восточном побережье Райхема, усмирить крестьянский бунт или поставить на место зарвавшегося прана, ершившего оттяпать кусок жирной землицы у соседа. Иногда они сопровождали суда с богатым товаром и даже самые отчаянные браккарские пираты опасались нападать на таких купцов, если не были уверены в численном превосходстве хотя бы три к одному.