Ланс грустил, пока не встретил Иту, танцовщицу из Кранала. И снова танцовщицу! Может, то был год танцовщиц для него?
Несмотря на то, что она выступала в Кранале и прославляла своим искусством столицу Кринта, Ита была наполовину тер-веризкой. Как и наёмный убийца Коло, с которым Ланс сдружился в застенках герцогского замка. Но, если друг по темнице унаследовал мало черт от матери, то танцовщица поражала зрителей гривой огненно-рыжих волос и сапфирно-синими глазами. Когда она поднималась на помост, сбитый из крепких досок, в своих туфельках, подбитых двумя плашками прочного дерева, и начинала танец, все присутствующие мужчины задерживали дыхание, чтобы не пропустить ни единого движения. Любимый кринтийцами танец буэльринк очень скоро завоевал признание в Кевинале. А прихотливая его мелодия прочно завладела сердцем менестреля, что однажды он решительно потребовал допустить его к скрипкам и флейте. Его новая музыка на шесть восьмых изобиловала триолями и прочими украшениями, взвиваясь до головокружительных высот. Ита танцевала буэльринк и совместное их выступление навсегда врезалось в память кевинальцам, как «Огненное чудо».
А после…
Да, на месте альт Грегора мечтал оказаться каждый мужчина Кевинала. Ита волновала их всех. Волновала и самого менестреля. Тонкая, сильная и гибкая, она казалась стальной шпагой, а его недавние айа-багаанские любовницы выглядели по сравнению с ней диванными подушками…
— Эй, Ланс! Ты что, заснул? — толкнул его в бок Диглан.
Волынщик раскраснелся сильнее, теперь его лоб и высокие залысины усеивали не бисеринки пота, а целые бусины.
— Нет, задумался, — улыбнулся менестрель.
— Ты гляди, задумчивый какой! Пить надо, а думать будем потом!
«Когда-то и я так рассуждал», — мысленно ответил альт Грегор, но пригубил крепкое вино. Он твёрдо помнил о своём решении — постараться не опьянеть.
— Твои помощники отчаянно фальшивят, Диглан! Где ты таких нашёл?
— На безрыбье и трепанг — рыба! — Отмахнулся Дорн-Дав. — Молодые ещё. Выучатся.
— Ну, дело твоё. А я бы их погонял.
— Понимаешь, Ланс… — Волынщик налил ему, а потом себе. После первых трёх здравиц кринтийцы обычно пили каждый с кем хотел. Очень хороший обычай на взгляд Ланса, который считал, что, если за столом собирается больше пяти человек, то через некоторое время компания дробится на мелкие кучки, внутри которых и ведутся разговоры. — Для этой харчевни они даже слишком хороши, на мой взгляд. Ну, погляди вокруг! Ты видишь здесь истинных ценителей музыки?
— Откуда мне знать? Люди как люди. С чего ты взял, что они ничего не смыслят в музыке?
— Ланс! — Дорн-Дав опрокинул полную кружку и снова налил себе и менестрелю. — Я играю здесь каждый день. В Кранал мне надолго путь заказан…
— Опять длинный язык?
— Ага! А ещё быстрый кулак. Теперь меня обещают изрубить как того кальмара. Ничего, пересижу в Кранг-Дху, а там, может, отправлюсь путешествовать. Просто у этого козла душного слишком много родичей, иначе Диглан Дорн-Дав не сбежал бы!
— Я тебе верю! Ты — отважный воин. — Этими словами альт Грегор ничуть не погрешил против истины. Когда волынщик был помоложе, он слыл отчаянным рубакой. — Но нет никакой славы в том, чтобы сражаться в одиночку против толпы.
— Слава есть. Смысла нет, — подмигнул кринтиец.
— Именно это я и хотел сказать.
— Ты что, напился?
— Я? Нет! — Покачал головой Ланс и нарочно расплескал вино на стол. — Налей ещё.
— Охотно! Пить надо так, чтобы ты утром жалел, что вчера не умер!
— Ты что-то говорил о ценителях музыки в Кранг-Дху.
— Говорил. Для большинства из них, — Диглан величественным жестом обвёл зал «Секиры святого Эодха», — нет никакой разницы, кто будет для них играть — ты или самый неумелый подмастерье!
— Не может быть!
— Может. Главное, чтобы было громко. Хочешь проверить? Выйди и сыграй что-нибудь. Моя волынка и скрипки этих оболтусов к твоим услугам. Готов?
— Я давно не играл… — Засомневался Ланс. — Чтобы сочинить мелодию, мне нужен толчок, особое состояние духа, понимаешь?
— Сыграй старую.
— Ты что, забыл? Я не играю дважды одну и ту же мелодию.
— Тогда я сейчас, — Диглан отхлебнул из кружки, вытер губы рукавом, — прикажу им сыграть «Огненное чудо».
— Без флейты?
— Да запросто! И никто не заметит разницы.
Альт Грегор задумался. Он всегда спокойно относился к тому, что его музыку играют все кому не лень. Но обычно в его присутствии все музыканты старались изо всех сил. Конечно, ни у кого так не получалось, как у великого менестреля. Наверное, просто потому, что не родился ещё человек со столь совершенной памятью, помноженной на музыкальный слух, чтобы запомнить его мелодии. Ведь Ланс альт Грегор никогда не записывал её. Терпеть не мог нотные станы и всякие прочие закорючки. Отбили охоту учителя ещё в Трагерской музыкальной академии. Иной раз ему удавалось услышать обрывки своих сочинений на улицах, в исполнении бродячих музыкантов, чьей магии едва-едва хватало на управление окариной или кривым рожком. Но на них, право слово, не стоило обращать внимание. Другое дело — маги, играющие для людей и берущие за это плату. Они-то должны отрабатывать падающие к ним в миски или шляпы монеты?