«Хвост»?
Шагая по малолюдным улицам Аркайла, наёмный убийца углубился довольно далеко. До рыночной площади оставался всего один квартал. В начале первой стражи здесь можно было встретить только торговцев — рыбников, зеленщиков, мясников, булочников и многих других. Рыночная площадь — огромное чрево Аркайла, призванное кормить многочисленных обитателей столицы. Здесь продавалось всё. От самых изысканных яств, которые доставлялись из-за моря или через горные перевалы Кевинала, до простой пищи, которая нужна черни — ремесленникам, слугам, грузчикам из порта, небогатым мещанам.
Герцог Лазаль однажды вздумал ограничить ввоз сыра и копчёностей из Кевинала и Айа-Багаана. Самому ему лекари давно запретили острое, солёное и копчёное — у его светлости жутко болели коленные суставы. Вот он и решил — ну кто в Аркайле будет страдать из-за вонючего, покрытого плесенью кевинальского сыра? Или копчёного морского угря с островов? Поэтому в очередной торговой войне с соседями герцог решил отказаться от странной и непонятной еды. Да не тут-то было! Взбунтовались праны, привыкшие к всяческим утончённым блюдам. А вслед за пранами на дыбы встали богатые купцы. Чуть до открытого бунта не дошло. Лазаль, отличавшийся суровостью нрава, вначале пообещал недовольным, что их закоптит и покроет плесенью в назидание другим, но потом поостыл и позволил торговать заграничными изысками. Только позволил их продавать не всем, кому в голову взбредёт, а лишь лавочникам, оплатившим особый налог. И не на рынке, а в чистых и опрятных лавках для богатых горожан. Подданные побурчали и согласились, с тех пор исправно пополняя казну — ведь купцы не дураки и деньги, потраченные на налог, возвращали увеличением цены.
К концу первой стражи на рынке будет вообще не протолкаться. Сплошным потоком хлынут хозяйки из малоимущих семей за покупками, кухарки и служанки богатых и благородных. Появятся нищие и попрошайки, музыканты и певцы, акробаты и жонглёры, карманники и мошенники. Затеряться в такой толпе — раз плюнуть. Беда в том, что ждать бурлящего многолюдья ещё долго.
Пролог. Ч. 3
Убийца пошёл беспечной походкой, чуть подволакивая левую ногу. Он как бы всем видом старался дать понять, что никуда не денется, что он весь простой, доступный и понятный, что каждый его шаг можно просчитать наперёд. Закашлялся, вытер губы кулаком. При этом на отполированной серебряной пластинке отлично разглядел идущего позади человека. Неприметная серая одежда. Ни бедная, ни богатая — приказчик средней руки или ремесленник, способный нанимать пару-тройку подмастерий. Русая бородка, каких в Аркайле у девяноста из сотни. На голове бурый пелеус. Наверное, он думал, что сливается с толпой. Возможно, не раз, не два и даже не десяток раз следил за людьми, которых служба Гвена альт Раста подозревала в злоумышлениях против короны.
Но он, по всей видимости, никогда не следил за наёмным убийцей, который по праву считается лучшим в Аркайле. А может, и не только в Аркайле.
Поиграем?
Поиграем…
Человек, называвший себя Жако, не ускорил шаг. Напротив, его походка стала ещё расхлябаннее, ленивее. Неторопливо выбрался на рынок, смешался с негустой толпой. Покрутился у лотка булочника, пока на него не прикрикнули, приняв за мелкого воришку. Приценился к солёной рыбе, развешанной на бечеве у другого лотка. Повернулся, пошёл обратно. Преследователь до сих пор показывал неплохие навыки. Он не дёрнулся, не стал поправлять сапоги, не свернул резко в сторону. Спокойно шагал навстречу Жако, едва не зацепив плечом. Через какое-то время, как показало серебряное зеркальце, купил пирожок с капустой и снова стал «на хвост».
Убийца вышел с площади на узкую улочку на задах собора святого Кельвеция. Здесь редко ходили люди — даже истово верующие горожане не долго выдерживали колокольный звон в такой близи, а потому часть домов всегда пустовала. Самые устойчивые покидали жилище через парадные двери, а «чёрными» пользовались только когда носили дрова. Возвышавшаяся по левую каменная стена, окружавшая собор, год зад обвалилась и сползла по глинистому склону. Стену-то подновили — главный храм Аркайла нужды в доброхотных даяниях не испытывал, — но кучу битого камня вперемешку с бурым глинозёмом убирать не спешили. Идеальное место для засады.
Оборванец нырнул во дворик брошенного дома. Он эти места, как, впрочем, и весь Аркайл, знал отлично. Калитку, повисшую на одной петле, даже не пришлось открывать. В закутке между забором и дровяным сараем высился в рост человека бурьян. Жако умел проходить сквозь заросли, не потревожив ни стебельки, ни листочка. Там и затаился.