Удостоверившись, что мирно спящие браккарцы надёжно заперты, Гуалто альт Кирано снял с подставки один из фонарей и подошёл к борту, смотревшему в сторону дальнего берега — больше морской лиги расстояния. Там он взмахнул фонарём — раз влево, два раза вправо и снова влево три раза. В едва различимой полоске шхер — просто темноте чуть более густая, чем ночное море и безлунное небо — его знак разглядели. Ответили. Один, два, три раза… И ещё помахали над головой вправо-влево.
— Готовьтесь! — вполголоса приказал лейтенант своим людям.
Те начали занимать места так, чтобы левой рукой обязательно за что-то держаться. В правых они сжимали тесаки, кинжалы, лёгкие арбалеты. Пран Гуалто знал, на остальных кораблях браккарцев сейчас происходит то же самое. Адмирал Жильон поставил предельно простую задачу — вплавь добраться до пиратской флотилии, устранить вахтенных, закрыть во внутренних помещениях спящую команду и подать сигнал затаившимся в шхерах галерам. С этой целью отобрали полсотни самых лучших пловцов. Они, рискуя жизнями, преодолели морскую лигу — вода летом даже ночью оставалась тёплой, но всегда существовала опасность нападения акул — и бесшумно вскарабкались на суда. Замысел удался на всех пяти каракках, судя по тому, что Гуалто не слышал ни выстрелов, ни звона клинков. Теперь дело за адмиралом.
Пристально вглядываясь в темноту, лейтенант различил стремительно рванувшиеся из узких проливов хищно вытянутые корпуса галер. Полтора десятка, далеко не все силы, что накопил Жильон. Десять из них вырвались вперёд. По две на каждого «пирата». Негромко бил барабан, задавая ритм гребцам, которые до хруста в суставах налегали на вёсла.
Услышав стук, далеко разносящийся над водной гладью, забеспокоились браккарцы. Забегали, закричали, попытались поднять люк.
Лейтенант улыбнулся. Пусть подёргаются напоследок. Это даже приятно осознавать, что враг принял смерть не сонным, а вполне понимая, что к чему. Месть сладка лишь в том случае, когда даёшь знать, за что ты мстишь. Но и нельзя допустить, чтобы пираты помешали её осуществлению. Поэтому, когда дверь, ведущая из квартердека приотворилась и в щели появилась рука, пран Гуалто кивнул и ближайший к надстройке моряк — сержант Пенто — рубанул по ней палашом.
А галеры всё приближались. Вот уже стал различим скрип уключин и хриплый голос комита[1], ведущего отсчёт на ближайшем судна.
Ещё несколько мгновений…
Лейтенант напрягся.
Удар!
С треском и грохотом тараны галер врезались в обшивку каракки.
Пиратский корабль содрогнулся и застонал. Судорога пробежала по палубе.
Сломалась фор-стеньга и завалилась набок, повиснув на такелаже.
— Уходим! — скомандовал Гуалто, отпуская ванты, за которые придерживался, чтобы не покатиться кувырком.
Каракке оставалось «жить» очень недолго.
Один за другим матросы из абордажной команды перепрыгивали через фальшборт и спускались на галеру. Лейтенант последним покинул раненое судно, прислушиваясь, как неподалеку таранили остальные пиратские корабли. Так и задумано, не уйдёт ни один. Смерть за смерть, кровь за кровь.
Атакой флагманской галеры под названием «Беспощадная» руководил сам адмирал Жильон альт Рамирез. Когда прян Гуалто доложил о выполнении боевой задачи, командующий хлопнул его по обтянутому мокрой рубахой плечу. Махнул комиту, одними губами произнёс:
— Табань.
Горластый комит, а других на эту службу не брали, зычно выкрикнул:
— Табань!!!!
Гребцы с натугой налегли на вёсла. Обе галеры поползли назад, медленно высвобождая тараны. В проломы хлынула вода. Каракка накренилась. Внутри закричали обречённые на смерть пираты. Они отчаянно не хотели тонуть и, когда «Беспощадная» отошла на десяток морских саженей, выломали люки и двери из фордека.
Корабль медленно уходил под воду, палуба стояла под углом и с борта галеры было хорошо видно, как браккарцы ринулись к фальшборту, намереваясь спрыгнуть и спасться плавь.
— Огонь! — скомандовал адмирал.
Рявкнули погонные пушки[2] галеры, заряженные мелкими кусками железа — гвозди, костыли, обрезки от крепежа, обломки подков. Смерч шрапнели пронёсся по палубе пиратского корабля, выкашивая орущих людей, будто косой.
А комендоры кинулись перезаряжать орудия.
— Огонь!
Снова залп.
Вдалеке грохотали пушки других галер.
Крики раненых и стоны умирающих плыли над водной гладью.
С грохотом развалилась пополам дальняя каракка и ушла на дно, выбросив огромный пузырь воздуха. Ближняя таки опрокинулась килем вверх и медленно погружалась.