Годы совместного проживания — не считая периодов, когда это проживание было фиктивным (убедить Долли взять деньги за это время можно было только под угрозой самоубийства), — приучили Лиззи к мысли, что мир, тишина, покой и одиночество являются для Долли пределом мечтаний.
Долли знала это и благодарила небо за такую сожительницу. Мало у кого — в том числе и у ближайших подруг — хватало терпения выносить ее фокусы. О чем Лиззи ей часто напоминала.
Но правда известна только самой Долли. Она ненавидит одиночество. Ненавидит пустые квартиры. Ненавидит тишину. Ненавидит чувствовать себя отделенной от остального мира.
О да, она прочитала достаточно популярных книг по психологии и знает, что представляет собой классический случай. Экстравертный тип, который чувствует себя на людях лучше, чем наедине с собой. Любительница общения, предпочитающая ловить момент. Но временами испытывающая типичные для интроверта приступы уныния, тоски, отчаяния, безнадежности и депрессии, сопровождающиеся потоками горьких слез.
Поэтому она больше не плачет.
Ну разве что изредка. Когда смотрит видеокассеты с романтическими фильмами, где в кульминационный момент звучат баллады, серенады и душещипательные мелодии. Вроде «Робин Гуда», когда Кевин Костнер говорит деве Мэриан: «Я готов отдать за тебя жизнь». После чего начинают играть арфы и лютни.
А разве можно забыть тот потрясающий фильм, где в финале Хью Грант возвращается к Эмме Томпсон? Если бы не Лиззи, Долли ни за что не опустилась бы до муры вроде «Сидни и ее друзей», ежевечерний просмотр которой стал у них чем-то вроде традиции.
Как только Лиззи познакомилась с Майклом, Долли поняла, что дни их совместной жизни сочтены. Но не позволила себе удариться в панику. Не сейчас. Еще рано. А там видно будет. Может быть, она совершит ужасную глупость и уйдет в пансион.
Но пока все хорошо. Сегодня вечер вторника. Лиззи наконец вернулась домой, поела, устроила постирушки, залезла в душ, и теперь Долли готова вернуться к их обычному распорядку. То есть просмотреть накопившиеся за уик-энд две серии «Сидни и ее друзей».
Лиззи вошла в комнату, распространяя аромат лимонного шампуня, плюхнулась на диван и начала вытирать волосы полотенцем. Потом засунула ноги под подушку, на которой сидела Долли, посмотрела на экран и хмуро сказала:
— Я уже видела эту серию.
Долли покосилась на подругу и пересела на другую подушку, подальше от ног Лиззи.
— О чем ты говоришь? Это же повтор. Ты видела их все. И не по одному разу.
— Знаю. Но, если ты знаешь фильм наизусть, он перестает казаться забавным.
— Раньше тебя смешил каждый эпизод, сколько бы раз ты его ни видела, — мягко напомнила ей Долли. Лиззи часто возвращалась от Майкла в плохом настроении, потому что отчаянно хотела остаться, но силой заставляла себя уйти. — Хочешь, чтобы я выключила телевизор? Честно говоря, я сделала бы это с удовольствием.
Лиззи скорчила гримасу, собрала волосы в узел, покачала головой и потянулась к пакетику с галетами, который она положила на дощатый пол рядом с банкой диетической содовой воды.
— Мне нужен шум. Постоянный и равномерный. Это позволяет не думать.
Позволяет не думать? Забавно… И это говорит женщина, гордящаяся тем, что она думает обо всем на свете?
— Если ты уже видела эту серию, то все равно будешь думать. Даже глядя на экран телевизора.
Вместо ответа Лиззи сунула в рот пару галет и улыбнулась от уха до уха.
Однако Долли ничуть не оценила шутку подруги.
— Если хочешь знать, с апельсином такие вещи получаются лучше.
Лиззи нахмурилась, прожевала галеты, а затем проглотила их.
— Ладно. Раз так, очисти мне апельсин. А заодно принеси банан, яблоко и коробку шоколадных конфет.
Долли остановила кассету, заставив главного героя застыть с открытым ртом.
— Перестань кукситься и поговори со мной.
— Не могу, — пробормотала Лиззи. — Рот занят.
— Пятнадцать секунд назад это тебе не мешало. — Долли наклонилась, подняла банку с содовой, протянула ее подруге, подождала, пока та запьет галеты, а потом спросила: — Ну так в чем дело?
Лиззи подтащила к себе еще несколько подушек и превратилась в шар с длинными ногами.
— Мне не нравится твоя игра.
Не нравится игра? «Ура! Аллилуйя!» — запел дьявол, стоявший за левым плечом Долли.
— Почему? Я думала, что вы с Майклом уже пакуете вещи, собираясь в путешествие.
— Какое путешествие?
Слова Лиззи подействовали на Долли как прикосновение холодного собачьего носа к голой ноге.