– Вот ты его защищаешь, – заметил Дюк, раскладывая на полке перед зеркалом принадлежности для бритья, – а ведь уведи он твои денежки, запел бы по-другому.
Джейк повернул медный кран – в чугунное дно ванны ударила струя горячей воды.
– Запел бы, – согласился он и, вперив широко распахнутые глаза в полированный латунный абажур, пропел на мотив популярной ариетки: – Этот вор – он украл мои деньги, стырил, увел, уволок!
– Ну и голосина! – не то ужаснулся, не то восхитился компаньон.
– Да ладно.
– Нет, правда, у тебя здорово получается!
– Да пошел ты.
Дюк отодвинул несессер и умывальник неожиданно превратился в пианино.
– Пара-рам, – он пробежал пальцами по «клавишам», – и-и раз!
– Господи, меня обокрали! – затянул Джейк.
– Ужас какой, сын мой!
– Боже, ты видишь это?
– Конечно, слава Мне, не слепой!
– Как этих жуликов носит земля? Где справедливость, Отец?
Дюк задумался на минутку и выдал:
– А что – Я? Чуть что – сразу я! Чуть что – сразу я…
– А кто?
– Понятия не имею.
– Я так и знал, – вздохнул сын пресвитера. – Ну ладно, давай сначала.
Компаньоны прокашлялись. Получилось у них вот что:
– Господи, меня обокрали!
Жулик, мошенник и вор!
– Как, сын мой, вот так, сразу трое?
– Нет, что Ты, один всего.
Что же мне делать, к кому вопрошать, если, Отец, не к Тебе?
– А что – Я? Чуть что – сразу я! Чуть что – сразу я! Ты-то был где?
– Господи, меня обокрали!
– Да что ты, сын мой! Опять?
– Нет, я всё о том же…
– Стыдись, пора б замолчать.
Неблагодарное стадо мое, вечно вам что-то не так!
Быть хуже могло. Могло, могло!
Искатели приключений набрали воздуха и хором закончили:
– Сам ты дурак, сам ты дурак, са-ам ты-ы дура-ак!!
Отсмеявшись и прочистив надорванное горло, Дюк сказал:
– Ты все-таки не очень его защищай.
– Я и не защищаю, – пожал плечами компаньон. – Ты вон на нас посмотри.
– А что? – возмутился Дюк. – У нас не было другого выхода!
– Отчего же не было? – Джейк развешивал одежду на спинке стула. – Выход есть всегда. Другое дело, что он не всегда тешит твои страстишки, сын мой!
– То есть ты хочешь предложить бегать дальше по горам и долам без денег и вещей, после того как нас же и обокрали… – Дюк старательно взбивал в чашке мыльную пену.
– Я? – Джейк достал из кармана брюк мультископ и полез с ним в ванну. Улегшись в воду, прильнул к окуляру и наставил его на лампу. – Я просто хочу сказать, что грешно не воспользоваться посланной Им удачей. – Лицо сына пресвитера сделалось сконфуженно-невинным. Он опустил окуляр и взглянул на молчащего компаньона. – Я не прав?
Тот, сопя, елозил бритвой по щекам. Бритва невыносимо скрипела. Лицо Дюка выражало крайнюю сосредоточенность.
– Ужасно, – сурово сказал он наконец. – Просто ужасно. Богохульник.
– Исчадие порока и смехословия. – Джейк потряс мультископ.
– Засранец, одним словом. Встань в угол и подумай о своем поведении.
Джейк рассмеялся, положил мультископ на стул и нырнул. Дюк продолжал бриться.
– Не смотри под руку, – потребовал он, глядя в зеркало. – И на меня не смотри!
– Господи, меня обокрали. – Джейк вылил из бутылки на ладонь кокосовый шампунь. – Как этих жуликов носит земля, где справедливость, Отец…
Тут певец добавил несколько непечатных выражений – в глаза попало мыло, кран пришлось нашаривать вслепую.
Спустя четверть часа Дюк смыл кровавую пену, прижег порезы кусочком квасцов и залепил пластырем.
– Красавец. – Джейк ерошил полотенцем мокрые волосы. – Мечта всех барышень.
Пока наливалась ванна, юный мистер Маллоу, хихикая, наблюдал, как компаньон намыливает абсолютно гладкую физиономию, а потом, шипя и чертыхаясь сквозь зубы, прижимает к подбородку квасцы.
Несмотря на саднящие порезы и сморщенные кончики пальцев, искатели приключений чувствовали себя превосходно. С мокрыми прилизанными волосами возвращались они в номер. В новом белье, натянутом на мокрую кожу, было зябко – в холле гуляли сквозняки. Слабо пахло кофе и сильно – чужими духами. Внизу хлопнула дверь, послышались голоса. Какая-то женщина позвала: «Бобби!», и ей ответил детский голос.
Заперев за собой номер, оба джентльмена ощутили, что в комнатах довольно промозгло. На горячий чай раньше утра рассчитывать не приходилось. Хотелось скорее забраться под одеяло.