— Не мечтай, — оборвал декан мои фантазии, словно мои мысли были написаны на моё лице, — Я говорю о должности подсобного рабочего.
Рот сам собой, против моей воли, начал открываться, но пришлось быстро собраться и прихлопнуть варежку.
— Подсобным рабочим? Это что же мне делать? — спросил в ответ.
Неужели он заставит меня мыть полы в коридорах альма-матер? Нет, только не это. Я согласен на всё, но только не на то, чтобы носиться с тряпкой и огромной шваброй по полам, устланным дорогой и износостойкой (в этом я уверен, потому что ремонт полов спонсировал мой отец) плиткой.
— Ну, — начал задумчиво Максим Викторович, — Переставить перегоревшие лампы, починить мебель, помочь женскому полу в подготовке к лабораторным. Думаю, тебе, как мужчине, не составит труда работать на чисто мужской должности?
Много времени на раздумья мне не нужно было. Я согласился. Естественно я согласился, а разве у меня был выбор? Мне нужно было накопить денег на учебу, те крохи, что были отложены на первый взнос, пусть лежат и дальше, их трогать я не буду. Но мне же нужно как-то жить? Нет, я, естественно, собирался найти работу в ближайшие дни, но раз уж всё перевернулась с ног на голову, то придется жить по другому сценарию.
Глава 5
***Катарина
***- Мы даже учимся на одном факультете, — услышала я знакомый голос, когда на стул, рядом со мной, плюхнулась моя соседка.
— И? — не поняла я и, подняв голову, взглянула на девушку.
— Тебе от меня никуда не деться, — подмигнула она.
— Да я и не пыталась, — ответив девушке, переключилась на вошедшего преподавателя.
— Доброе утро, студенты, и с началом учебного года вас, — бодро поздоровался этот красавец.
Высокий, статный мужчина, обладатель какой-то сказочной восточной красоты, вошел в кабинет. Бодро проследовал к своему столу и поздоровался со студентами:
— Слишком вы бодры для первого сентября, Максим Викторович! — крикнул парень, сидевший неподалеку от нас с Агатой.
— Тихомиров, я запомню ваше высказывание в мой адрес, ровно до начала сессии, а если быть точнее, до того, как вы вытяните билет на моём экзамене.
— Молчу-молчу, Максим Викторович, не сочтите за сарказм, — не унимался парень, вздернув руки вверх, сдаваясь на милость препода.
— Отлично, — улыбнулся ему в ответ Максим (как прозвала я его про себя), — Начнём?
Гулкое молчание было ему ответом. Мне показалось, что я слышала, как сзади пролетела муха.
«Коммерческая печатная реклама» — предмет, который заинтересовал меня. В прошлом вузе, откуда я перевелась, программа по знакомству и вводу в рекламу меня не совсем устраивала. В силу того, что я художник самоучка, я хотела бы знать конкретно особенно подачи рекламы и взаимодействие её с общественностью. Нам же выдавали глухую теорию, не останавливаясь на нюансах. Надеюсь, здесь будет интереснее?
— Максим Викторович декан нашего ВУЗа, — пояснила Агата, спустя десять минут, после начала лекции, — Он бог в рекламе.
— Это слишком громко сказано, — шикнула я ей в ответ, — Он может и Бог, но не в рекламе.
— Дамы изволят пообщаться? — услышала я и вскинула голову, потому все взгляды были обращены на нас с Агатой.
— Извините, Максим Викторович, — пропела Агата, ничуть не стесняясь.
М-да. Я вошла в аудиторию спокойно. Спокойно села, спокойно достала тетрадь и ручку, спокойно водила стилусом по экрану планшета, пока не появилась эта фурия. И стоило же ей произнести лишь одну фразу, как все вдруг заметили, что на потоке появилась новенькая, хотя до этого даже не смотрели в мою сторону, что неудивительно, ведь в аудитории присутствовало по меньшей мере человек сорок.
— Знаете, дамы, достаточно сложно доводить информацию сразу для двух потоков, — ах вот оно что, тут две группы одновременно, вот почему ко мне практически не было внимания, — Так что я попрошу вас продолжить вашу беседу в перерыве между занятиями.
— Хорошо, — кивнула Агата, а на щеках вспыхнул румянец, — Извините, Максим Викторович.
— Извиняю, Агата, — кивнул он и перевел взгляд на меня, — Кажется, я вас раньше не видел на своих лекциях.
— Я перевелась, — кивнула я, проговорим ему свою фразу достаточно громко, — Извините, Максим Викторович. По всей видимости, моей соседке не интересен ваш предмет, в отличие от меня.
Уголки губ преподавателя дрогнули в едва заметной улыбке.
— Представьтесь, чтобы я знал того, кому так импонирует мой предмет?! — его глаза пристально наблюдали за мной, и я встала, чтобы он лучше запомнил меня, ведь я намерена зазубрить и выжать из этого предмета всё, что только можно.