— Только не пугайся, пóперву голова может кружиться.
Мы поздоровались с Летуном, и хируши легко подняли нас в воздух, после чего мы полетели к городским воротам. Там мы повернули почти на прямой угол и двинулись вдоль стены.
Канох взял с собой немного, даже оружия не захватил. Не знай я, как он обращается с электричеством, упрекнул бы, что совсем в дорогу не готовится.
Летун впереди мчался и даже не обернулся на нас. Похоже, скорость наших хирушей он знал и держался её. Почему-то он решил лететь не над поверхностью реки Черук, которая пересекала наш путь, а добраться до моста и проплыть над ним, и то, нам пришлось сильно замедлиться.
Вскоре после реки я увидел, как покрытые травой поля обрываются, а за ними ни леса, ни лугов, только чистое небо и болота вдалеке, скрытые туманами. До меня скоро дошло, что мы приблизились к морскому побережью. Впередилетящий взял правее, и снова начал замедляться, а чуть впереди я увидел большой порт, строенный, похоже, задолго до войны канохов и марнов. Окружённый естественным кратером неестественно круглой формы, прямо в его акватории стоял небольшой форт, от которого в море выходило три широких каменных пирса. В бассейнах между ними стояло больше двух десятков кораблей, а поместилось бы, наверное, вдвое больше. В окружении шестиугольных башен, соединённых стенами, находились доки, где на ремонте стояло два небольших судна, и прямо от туда через заднюю часть акватории шёл мост шириной шагов в двадцать. Он соединял порт с твёрдой землёй, превращаясь в такую же широкую дорогу до самых восточных ворот Игушода. По обоим концам стен кратера, постепенно исчезающим в глубине моря, стояли высокие здания с чашами на самом верху, и их предназначение мне пришло в голову сразу же, как я их увидел — маяки. Только они не горели. В смысле, они вообще не горели уже на протяжении трех веков.
Вскоре мы вовсе остановились, и хируши высадили нас. Мне полёт дался легко, а вот Дертасу не очень. К счастью, он сумел удержать содержимое желудка и равновесие пока окончательно не пришёл в себя.
— Меня… будто переваривали, — сказал он на почти чистом общепринятом, глянув на меня.
— Мой первый раз лучше вообще забыть, — ответил я, вспоминая, как с дерева упал. — Там у вас я уже родную речь забывать начал. Ты не против? — Он кивнул, и я выдохнул. Канохский я хоть и знал, но каждый раз, пытаясь избежать акцента, завязывал язык. Это утомляло.
Попрощавшись с Летуном и поблагодарив его, мы пошли к дороге, пересекающей поле. Он почему-то не стал высаживать нас прямо на ней.
— Между прочим, как тебя звали… ну, там? — Дертас неопределённо махнул за спину.
— Хм-м, дай-ка вспомнить, — притворно задумчиво протянул я. — Кажется, что-то на «А».
— Мастер. — Его хмурый взгляд в сочетании с нажимом в голосе рассмешили меня.
— Хорошо-хорошо, меня звали Андрей. Что, и пошутить нельзя?
— Ан-рэ… Ан-дер… Ан-ри, — пытался он выговорить. — Можно Анри?
— Да хоть Дрэй, мне не привыкать.
По пути Дертас рассказал, что за свои пять сотен покидал город лишь несколько раз раз, и то, не помнил, зачем. А я, в свою очередь, поведал ему о своих путешествиях. Сначала о том, как угодил в Давурион, а потом — как мотало по этому миру. Впрочем, особенно печальные моменты я опустил, наверное, боясь, что после них он обязательно посмотрит на меня с жалостью.
В разговоре его акцент казался мне каким-то неестественным, будто бы приобретённым, и я не мог объяснить, почему. Но к нему я быстро привык и уже ближе к порту перестал замечать.
Морской воздух сразу пробился в лёгкие, но его запах я не чувствовал из-за заложенности. Он дарил приятную прохладу, но не более того. Миновав доки по внутренним проходам форта, мы почти сразу вышли к пирсам.
Корабли на пристани стояли разнообразные, большие и маленькие, но все их объединяла одна заметная особенность: вместо бушприта — длинного ствола на носу корабля, к которому обычно крепились шкоты треугольных носовых парусов — все поголовно имели головы существ. На одном красовалась вырезанная из дерева и покрашенная несколькими цветами драконья, на другом — потемневшая металлическая, принадлежащая какому-то морскому чудовищу. Причём, судя по форме судна — его киль изгибался почти подковой — голова эта являлась полнотелой и выступала противовесом. Разумеется, не все корабли имели объёмные фигуры на носу, на некоторых стояли и плоские с нарисованными глазами, зубами и усьями. Одинаковых кораблей я не нашёл, каждый чем-то, да отличался от собратьев.
Вскоре мне на глаза попалось два небольших судёнышка. Одно имело черные продольные полосы на белом фоне, а второе — такие же, но уже на жёлтом. В голову сразу пришли названия для них: «Зебра» и «Пчёлка». Сложно сказать, можно на них пересечь море или нет, но их скорость, уверен, выше любого другого здесь. Они, в отличие от больших, качались на небольших волнах, и на палубе я заметил нескольких канохов, готовивших отплытие.