— Три боевых… — начал, было, он, но осёкся. — Что?
— Я не ослышался⁈ — выпалил Раташ, резко повернув ко мне голову.
На нас снова недоумённо посмотрели мимопроходилы из числа палубщиков и воинов. Капитан на этот раз махнул рукой в сторону, и они быстро исчезли.
— Не ослышался. Но нужно продержаться, ему ветер тоже может помешать. — Меня удивило, что я вдруг подумал об этом. Откуда бы мне знать тонкости полёта?
— Сколько времени нужно? — спросил Олтор.
— Всё, которое сможем выиграть.
Канох подумал, но я не дождался его ответа и сам сказал:
— Так или иначе они нас догонят, — пожал я плечами, — но я кое-что придумал.
Канохам я рассказал одну чуточку безумную идею, которую без Горпаса можно было смело сметать, как вовсе неосуществимую. Они ответили, что шансов на успех совсем немного, но это лучше затяжного боя на условиях Тнеллов. Капитан попросил подробности.
— Нужно не давать им приблизиться к пушкам. Пусть этим займутся стрелки, канохов десять. Пускострелы тоже поднимите. Итого сколько остаётся?
— Шестеро.
— Не густо, — протянул я.
— Можно пятерых палубщиков задействовать, — Голос Раташа показался мне неуверенным, но он принял хоть такое участие, — остальные продолжат управление.
— Уже лучше. Скажите, пусть заряжают пушки…
На соединение идей в один большой цельный план ушло несколько больших ударов. Канохи вносили изменения, иногда соглашались со мной, иногда мне приходилось отступать, но в конце обсуждения мы всё-таки пришли к общему решению. Раташ, до этого относившийся ко мне, как к предателю народа, смягчился и быстро пошёл раздавать указания. Разумеется, мы решили сообщить команде, что на нашей стороне будет одно большое чёрное преимущество. А то с перепугу начнут палить в него.
Мне запоздало пришла в голову ещё одна идея, но её я решил не столько рассказать, сколько показать. Для этого, скрывшись в каюте, я с помощью СНДВ визуально воспарил над кораблём и занялся преследованием канохов. Хоть я и мог отлетать относительно далеко, радиус моего восприятия в таком состоянии составлял не слишком-то и много, дальше нескольких метров всё просто расплывалось, будто моя близорукость усилилась и перенеслась сюда.
Вскоре мне попался капитан, но он меня почти не интересовал, поэтому я поплыл дальше и наткнулся на Раташа.
«А что, это мысль», — подумалось мне, и прямо за ним появилась моя голограмма, синхронно следующая и повторяющая каждое его движение.
Снаружи послышались смешки, Раташ занервничал, но каждый раз, когда он оборачивался, голограмма исчезала, оставляя после себя незаметную дымку. Это вызывало ещё больше смеха и недоумения помощника.
В следующее мгновение я решил повысить ставки, и голограмма достала из ножен меч. Канохи вокруг напряглись, тем более что «я» начал на цыпочках приближаться к нему со спины, а остальным показал лишь палец у рта, мол, тихо. Разумеется, канохи предупредили Раташа, что сзади его атакуют, а он взял, да и развернулся, одновременно доставая меч. Призрак отпрыгнул с линии удара и встал в боевую стойку. Раташ тоже встал. Очевидно, опасаясь меня, никто из команды не решился приблизиться и помешать мне, и «мы» начали бой. Чтобы всё выглядело естественно, голограмме приходилось избегать ударов и наносить лишь скользящие.
Впрочем, вскоре Раташу удалось поразить цель, ткнув её в живот. Он от неожиданной лёгкости сильно подался вперёд и вовсе проскочил сквозь призрака. Тот на его глазах растаял, а я, возвращая себе прежнее зрение, вышел наружу и громко захлопал в ладоши.
— Легче, Раташ, я безоружен! — сказал я, когда его меч снова направился в мою сторону. — Как тебе трюк?
Он подумал лишь мгновение, а потом, убирая свой меч в ножны, подошёл и внимательно посмотрел на меня.
— Ну, настоящий, настоящий, можешь даже потрогать! — сказал я. Он и потрогал — больно ткнул меня пальцем в давно повреждённое предплечье. — Ай!
— У тебя времени не будет — следить за боем и за магией. — Он наконец убрал оружие в ножны и начал разминать руку. — Но признаюсь, выглядело живо.
— Ну что, окончательно мир? — предложил я, вытянув руку.
— Будь ты проклят! — сказал он беззлобно, положительно ответив на предложение рукопожатия.
Раташ направился к корме, где лежали верёвки с крюками на концах. Вообще, там уже работал один канох, но мы решили ему помочь. Это как с парашютами, как сложишь, так и полетит. Хотя чувство ответственности за чью-то жизнь просыпалось у меня не так часто на Земле, в данной ситуации всё ещё запутаннее. От меня зависели чужие жизни, а от их количества зависела моя.