Повернувшись к машине, я заметил, что мужчина в рубашке с короткими рукавами, стоявший напротив, исчез в дверях магазинчика на другой стороне улицы. Уже подбежав к автомобилю, я. увидел, что наш водитель нарушил все указания, которые мы так долго вдалбливали ему в башку. В смятении я чуть не заорал, когда увидел, что он вместо того, чтобы сидеть за рулем, не привлекая внимания к автомобилю, выскочил на мостовую, обежал машину и раскрыл дверцы с нашей стороны, Подумать только, мы объехали полстраны в поисках надежного водителя, нашли его в Сент-Луисе, и вот в решающую минуту он показал себя таким услужливым идиотом! По его бледному, как мел, лицу текли струйки пота.
Банни прыгнул на переднее сиденье «олдсмобиля». Водитель взглянул на меня и бросился обратно на свое место за рулем. И в это мгновение с другой стороны улицы грохнул выстрел охотничьей винтовки. Наш водитель вскрикнул, сделал дару шагов в сторону и упал на мостовую перед автомобилем, вытянув ноги и руки в белых перчатках на тротуар. Пуля снесла левую половину его лица.
Банни быстро перелез на водительское сиденье. Я уже наклонился, чтобы нырнуть в машину, когда услышал, что Банни слишком резко нажал на газ и двигатель заглох. Я выпрямился и повернулся в сторону банка, не забывая об охотнике с противоположной стороны улицы. К западу от Миссисипи каждый мужчина считает себя отличным стрелком и ему не дает покоя слава Уатта Эрпа. Я слышал, как жужжал стартер. Наконец, мотор взвыл, и я перевел дыхание, но в это мгновение из дверей банка выбежал жирный охранник, держа револьвер в вытянутой руке. Не останавливаясь и не целясь, он выстрелил в меня.
Я готов поклясться, что в момент выстрела он все еще бежал и его ноги едва касались земли. Шансы на то, что он попадет в цель, были ничтожны — один из шестидесяти тысяч, — но он прострелил мне левое плечо, Удар пули отбросил меня на машину, Я оперся на крышу, прицелился и всадил ему две пули — одну и другую — в пряжку его форменного ремня.
Затем я рухнул на заднее сиденье, и Банни рванул тяжелую машину вперед. Она дважды подпрыгнула — передними и задними колесами, — когда мы переехали через мертвое тело нашего бывшего водителя. Я посмотрел на мужчину в рубашке с короткими рукавами, который, проклиная все на свете, дергал рукоятку затвора, упершегося в заклинивший патрон, Я поднял «смит-вессон» и прицелился, но опустил ствол. У меня слишком мало патронов, чтобы развлекаться.
— Платки! — крикнул я Банни, когда с Центральной авеню мы свернули на красный свет на авеню Рузвельта. — Сними очки, — уже спокойнее продолжал я. — Сбавь скорость. Двигайся вместе с транспортным потоком. — Банни, не оглядываясь, бросил через плечо два носовых платка, закрывавших нижнюю часть его лица; потом схватил синий берет, лежавший рядом, и натянул его на свои соломенные волосы. Без темных очков и в берете он выглядел другим человеком.
Я скомкал его платки, добавил к ним свой и попытался закрыть сквозную рану, из которой так и хлестала кровь, Все эти басни относительно того, что, когда пуля попадает в тебя, испытываешь шок, а боль наступает позже, — чепуха. У меня было такое чувство, что в плечо всадили раскаленный напильник.
Я перезарядил револьвер, пытаясь не обращать внимания на кровь, стекающую по руке. Не хотелось только, чтобы кровь капала на брюки. Одновременно я следил за светофорами. Наш бывший водитель рассчитал путь от банка до Уайвайпай Террэс с точностью до секунд, но, к сожалению, нам пришлось оставить водителя у входа в банк. Мне отчаянно хотелось поскорей оказаться к югу от Ван-Бюрен-авеню. Казалось, я подталкиваю автомобиль силой воли.
Полицейские наверняка думают, что мы бросимся на главное шоссе. Если кто-нибудь увидит, что мы свернули на Рузвельт-авеню, то решит, что мы пытаемся улизнуть через Тусон и Ногалес на восток. Если на север — то через Прескотт и Викенбург. Можно даже предположить, что мы кинемся к Юме и побережью. Все шоссе, ведущие из города, будут блокированы. Но мы не собирались выезжать из города. Пока еще не собирались.
Пока я пытался остановить кровотечение платками, мы пересекли Седьмую улицу и Двенадцатую, где я перезарядил револьвер. Первый раз красный свет остановил нас на Шестнадцатой улице. Мы сидели, нетерпеливо ожидая зеленого света, зажатые со всех сторон автомобилями, но полицейских сирен все еще не было слышно.
Зажегся зеленый, мы снова пересекли Двенадцатую улицу и повернулся на Ван-Бюрен-авеню. Сделав еще один поворот, мы опять оказались в городе, развернулись, свернули налево, потом направо. На Уайвайпай Террэс, поблескивая на солнце, стоял черный «форд». Я поставил его под эвкалиптом рядом с китайским магазином. Банни остановился позади «форда». Банк был сейчас меньше чем в двух милях от нас.