Я назвал котенка Фатима, с ударением на первом слоге. Мне казалось, что это имя идет ее бронзовым глазам и дымчатой окраске. Я играл с ней часами и даже научил кое-чему. Научить котенка чему бы то ни было невозможно, если он сам этого не захочет, но с Фатимой наши желания, казалось, совпадали. Мы жили с ней очень дружно.
Мои родственники по-прежнему ругали меня за то, что я отказывался дружить и даже просто общаться с детьми моего возраста, но теперь я совсем их не слушал. У меня была Фатима, в других друзьях я не нуждался. Фатима была забавна, как маленький клоун, однако чаще она вела себя с поразительным высокомерием. Я еще никогда не видел, чтобы такое крошечное животное было таким бесстрашным. Если бы ей на пути попался лев, Фатима, не колеблясь, вцепилась бы ему в нос.
Однажды какая-то женская организация — Союз молодых христианок, Женский клуб, Детская лига, не помню точно — организовала в городе выставку домашних животных. Я купил маленький красный поводок для Фатимы и записал ее для участия в выставке.
Фатима со своим красным поводком очаровала всех. Она сидела в центре выставочного ринга и проделывала все трюки, которым я научил ее. Она мгновенно одержала победу в классе кошек и оказалась в числе трех конкурентов на звание «бест-ин-шоу». Ее соперниками было огромный боксер и черный кролик.
Боксер принадлежал парню, который учился в той же школе, что и я. Мы часто встречались с ним в коридорах и в школьном дворе. Парень был на год старше меня, жирный и прыщавый. Когда я увидел боксера, я отвел Фатиму на другую сторону ринга. Она не любила собак. Жирный мальчишка увидел это и, усмехаясь, последовал за нами. Фатима подняла шерсть и громко зашипела на боксера. Мальчишка засмеялся. Я попросил его отвести собаку в сторону. Вместо этого оп ослабил поводок. Боксер подошел, чтобы получше рассмотреть маленькое шипящее чудо, и Фатима мгновенно расцарапала ему нос. Боксер зарычал, схватил ее за спину и встряхнул. Всего один раз.
Фатима осталась лежать на траве, крошечный клубок шерсти с одной-единственной капелькой крови на дымчатой шубке. У нее была сломана шея. Боксер потыкался носом в мертвый клубок голубовато-дымчатого меха, затем взглянул на меня, словно извиняясь. Я ни в чем не винил собаку. Боксер поступил так, как поступил бы любой пес.
Я поднял холодеющее тело Фатимы, прижал его к груди и повернулся к выходу. Мне хотелось одного — поскорее уйти. Жирный мальчишка — сначала он перепугался, потом осмелел — схватил меня за руку и повернул в сторону зрителей.
— Смотрите! — восторженно закричал он. — Вы только посмотрите на него! Плачет, как маленький ребенок!
Я бережно положил тело Фатимы на траву и избил его до полусмерти.
С большим трудом женщинам удалось оттащить меня от него. Я отнес Фатиму домой и похоронил ее во дворе.
Все это произошло в субботу. Все воскресенье я не выходил из дома. В понедельник после обеда я дождался жирного парня на школьном дворе и снова избил его до полусмерти.
Тем же вечером к нам пришел отец мальчика, и начались переговоры. Никто в моей семье не знал, что Фатиму убили. Они просто не заметили ее отсутствия. Наконец переговоры закончилась. Отец жирного мальчишки купит мне другого котенка, а я извинюсь перед мальчиком.
Я отказался, очень вежливо, но отказался. Я сказал, что мне ничего ни от кого не надо. Мой отец отвел меня наверх к себе в кабинет и прочел мне лекцию. Я внимательно слушал его и молчал. Когда он увидел, что не сможет убедить меня, мы снова спустились вниз. Взрослые недоуменно смотрели друг на друга и пожимали плечами.
На другой день мне пришлось гнаться за парнем от школы почти до его дома. Но я догнал его — и он еле добрался до дома. Вечером его родители целый час говорили по телефону с моими. Отец был вне себя от ярости. Он отвел меня в кабинет и безжалостно выпорол. Он сказал, что мы пойдем домой к парню, и я извинюсь перед ним. Глаза мои были полны слез — но я отказался. Отец накричал на меня и ушел.