Алексей Федорович Лосев.
ИМЯ
Избранные работы, переводы, беседы, исследования, архивные материалы
(Составление и общая редакция А.А. Тахо-Годи)
Издательство «Алетейя»
Директор издательства:
Абышко О.Л.
серия
«Памятники религиозно-философской мысли Нового времени»
раздел
«Русская религиозная философия»
Санкт-Петербург
1997
Сдано в набор 10.06.1995.
Подписано в печать 20.01.1997.
Объем 40 п.л.
Тираж 3.000 экз.
А.А. Тахо-Годи.
Из истории создания и печатания рукописей А.Ф. Лосева
В нашем издании представлены материалы, связанные с исследованиями А.Ф. Лосевым (1893 – 1988) проблемы имени, которая, как известно, наряду с мифом и числом была его «стихией жизни»[1]. Правда, в этом собрании нет самого главного – «Философии имени» (1927) – по причине сугубо деловой. Знаменитая книга издавалась за последние несколько лет трижды и большими тиражами. Пришло время предоставить читателю никогда не печатавшиеся тексты Лосева или известные во фрагментах, изданные мизерными тиражами, или в изданиях, доступных достаточно узкому кругу.
Все материалы книги «Имя» расположены по разделам: 1) собственные работы, 2) переводы, 3) беседы с Лосевым. В разделе первом порядок хронологический, который дает возможность проследить лейтмотивы лосевских идей на протяжении десятков лет, с 1912 до середины 30-х и далее в 60 – 70-е годы.
Материалы, представленные нами в книге, различны по жанру: от отдельных заметок, тезисов богословских докладов, фрагментов исследований, окружающих «Диалектику мифа», до больших философских работ, переводов, бесед и языковедческих статей.
Наше собрание открывается страничкой из дневника Лосева от 25 марта 1912 г. В архиве А.Ф. сохранились только фрагменты дневников 1911 и 1912 годов. По нашим сведениям дневники 1914 – 1919 гг. были взяты вместе с другими бумагами при аресте Лосева 18 апреля 1930 г. Больше А.Ф. их никогда не видел[2]. В основном же юношеский его архив погиб во время гражданской войны на Дону, в родительском доме. Сам Лосев покинул родные места летом 1917 г., отправляясь в Москву, где в Московском Университете учился с 1911 по 1915 на двух отделениях – классической филологии и философии, а затем при кафедре классической филологии был оставлен для подготовки к профессорскому званию.
Страничка дневника глубоко искренна и интимна. Радость Светлого Христова Воскресения, однако, вызывает не только эмоции юной души, но, как характерно для Лосева, «радость об исполненном нравственном долге», «от внутреннего духовного подвига», а также мысли, которые будут сопровождать философа всю жизнь. «Религия есть синтез всего человеческого знания», «вера сердца» и «искание разумом истины» – едины. Еще гимназистом в статье «Атеизм, его происхождение и влияние на науку и жизнь» (25 июня 1909)[3] он мечтал о «новой земле» и «новом совершенном человеке», о «Солнце любви» и «дыханье божественной правды»[4]. Его ранняя работа, написанная в августе 1911, в канун поступления в Университет, называлась примечательно – «Высший синтез как счастье и веденье»[5]. Там уже ставился вопрос о единстве науки, философии, искусства, религии и нравственности. Проблеме веры и знания, науки и религии посвящены специальные разделы в «Диалектике мифа» (1930), тема единения веры и знания проходит через все книги 20-х годов, так что страничка 1912 г. очень симптоматична, вводя нас в мир человека, отдавшего всю жизнь не только науке, но и вере.
С этой страничкой вполне гармонирует фрагмент, условно названный мной «О молитвенном научении», где прослеживаются получившие развитие в «Диалектике мифа» мотивы о строгой монастырской службе, о «сладком» стоянии на молитве в храме, об Иисусовой молитве, которая немыслима, «как кажется моему скудоумию»[6], без общецерковной молитвы. Ведь «плох тот христианин, который не любит церкви» (9/III – 1932 г.)[7].
Эти страницы как бы доступны к размышлениям чисто богословским, догматическим, которые более всего занимали Лосева в 20-е годы и о чем он писал в письмах из лагеря на Беломорско-Балтийском канале своей супруге в лагерь на Алтае. «Мы хотели восславить Бога в разуме, в живом уме» (19/II – 32)[8].
«В религии я всегда был апологетом ума, и в мистически-духовном и в научно-рациональном смысле; в богословии – максимальный интерес я имел всегда почти исключительно к догматике, как к той области, которая для богословствующего христианина есть нечто и максимально разработанное в Церкви и максимально достоверное (помнишь, как еще в 1917 году ты обратила свое духовное и сердечное внимание на внутренне-разумную стихию догмата о пресв. Троице)»[9].
1
В письме к своей супруге В.Μ. Лосевой, в лагерь на Алтае, Лосев (тоже из лагеря на Беломорско-Балтийском канале) писал: «Имя, число, миф – стихия нашей с тобой жизни» (22 января 1932 г.) См. кн.:
2
Однако 25 июля 1995 вместе с возвращенными мне рукописями А.Ф. из Центрального Архива ФСБ РФ вернулся и дневник преимущественно за 1914 г. Среди этих бумаг оказался ряд богословских работ Лосева, никому не известных.