- Нет, спасибо.
- А я как раз собирался.
- Ну, в таком случае...
Он подошел к скамье.
- Извините, сливок нет.
- Ну и ладно... А как вы узнали, что это касается Палача?
Он усмехнулся и принес мне чашку.
- Потому что Палач вернулся, - ответил он, - и это единственная вещь, с которой я был связан - вот и решил, что этого дело и касается.
- Вы хотите поговорить о нем?
- До определенного предела.
- До какого?
- Когда мы приблизимся к нему, я дам вам знать.
- И прекрасно... Насколько он опасен?
- Я бы сказал, что он безопасен, - ответил Дэйв, - если не касается трех персон...
- А раньше - четырех?
- Точно.
- А из-за чего?
- Мы делали нечто такое, чем не должны были заниматься.
- Это было...
- Именно это дело - попытка творения искусственного разума.
- Почему бы вы не должны были делать этого?
- Человек с таким именем, как у вас, мог бы этого и не спрашивать.
Я хихикнул.
- Если бы я был проповедником, - сказал я, - я бы вам сказал, что в Библии нет прямого запрета на это - разве только, что вы молились на него тайком.
Он затряс головой.
- Ничего подобного, это очевидно, это ясно. Времена с тех пор, как была написана Великая Книга, изменились, и вы не должны придерживаться исключительно фундаменталистских подходов в сложные времена. То, о чем я говорю, нечто немного более абстрактное. Разновидность гордыни, не отличающейся от классической - попытка состязания, достижения равенства с Творцом.
- Вы ощущали это - гордыню?
- Да.
- Вы уверены, что это не было только энтузиазмом из-за великолепного, хорошо разработанного проекта?
- О, там было немало всего подобного. Доказательства того же гордыни.
- Я, кажется, вспомнил нечто о человеке, который создан по образу и подобию Творца, и кое-что еще о попытках жить согласно этому. Отсюда, мне, кажется, следует, что упражнение своих способностей в подобного рода занятиях должно быть шагом в правильном направлении - действие в соответствии с идеалом Бога, если вам так нравится.
- Вовсе не так. Человек не может быть настоящим Творцом. Он может только подражать тому, что уже создано. Только Господь способен творить.
- Тогда вам не о чем беспокоиться.
Он нахмурился.
- Нет, - сказал он затем. - Зная это и, по-прежнему, пытаясь творить, мы и проявили свою гордыню.
- Вы действительно так считали, когда работали над Палачом? Или все это пришло к вам на ум после свершившегося?
Он по-прежнему хмурился.
- Я не совсем уверен.
- Тогда мне кажется, что милосердие Господне должно быть склонно простить вам сомнения.
Он выдавил кривую улыбку.
- Неплохо, Джон Донни. Но я чувствую, что правосудие может уже быть на пороге, и что из четырех может не остаться ни одного.
- Тогда вы рассматриваете Палача как ангела мщения?
- Иногда вроде того. Я рассматриваю его как нечто, вернувшееся потребовать правосудия.
- Только для уточнения, - предположил я. - Если бы Палач имел полный доступ к необходимому оборудованию и мог бы сконструировать другой агрегат, такой же, как он сам, вы бы решили, что он виновен той же виной, что и вы?
Дэйв покачал головой.
- Не испытывайте на мне свое остроумие, Донни. Я достаточно далек от фундаменталистов. С другой стороны, я мог бы допустить, что могу ошибиться и что могут иметься и другие причины, по которым дело кончится тем же.
- Такие, как...
- Я говорил вам, что дам знать, когда доберемся до определенного предела. Вот и добрались.
- Ладно, - сказал я. - Но я - нечто вроде банковских стен, знаете ли. Люди, с которыми я работаю, обеспечивают безопасность других. Они хотят остановить Палача. Я надеялся, что вы расскажете мне немного больше - если не для себя самого, тогда ради других. Они ведь могут и не разделять ваших воззрений, и вы не можете не согласиться, что из-за такого вашего решения дело обернется еще хуже. Отчаяние, между прочим, тоже является грехом, по мнению большинства теологов.
Он вздохнул и дернул себя за нос - все его привычки оставались теми же, что и в давно прошедшие времена.
- А вам что за дело до этого? Кем вы работаете?
- Лично я? Я пишу о науке. Я готовлю отчет об этом изобретении для агентства, которое занимается охраной по найму. И чем лучше мой отчет, тем больше у них шансов.
Некоторое время он молчал, затем сказал:
- Я многое читал в этой области, но ваше имя мне не знакомо.
- Большая часть моих работ касается геохимии и морской биологии, ответил я.
- О! Тогда вы сделали странный выбор, вам не кажется?
- На самом деле - нет. Я гожусь для этого, и босс знает мои способности, уверен, что я справлюсь.
Он глянул через комнату в том направлении, где пачка чертежей закрывала что-то - то, что, как я понял впоследствии, было терминалом. Ладно. Если он решил проверить мои полномочия, Джону Донни пришел конец. Это, казалось, черт знает как удивило его, хотя не родится ли у него снова ощущение греха? Должно быть, он подумал, что грешно не верить мне, потому что больше туда не смотрел.
- Давайте пойдем таким путем... - сказал он наконец, и что-то от старого Дэвида Фентриса прозвучало в его голосе, взятом под контроль чувствами. - По той или иной причине я считаю, что Палач хочет уничтожить своих прежних операторов. Если он - представитель Правосудия Господнего, то, все, что бы я ни сделал - неважно. Он преуспеет. Тем не менее, если это не так, то я не буду нуждаться ни в какой внешней защите. Я сотворил свое собственное наказание, и это позволит мне управиться с создавшейся ситуацией тоже самому. Я лично остановлю Палача - прямо здесь - до того, как пострадает еще кто-нибудь.
- Как? - спросил я его.
Он кивнул на сверкающий шлем.
- Вот этим, - ответил он.
- Как? - повторил я.
- Антенны телеуправления Палача по-прежнему не тронуты. Они так и остались его составной частью. Он не может отключить их без того, чтобы не выключиться самому. Если он появится в четверти мили отсюда, этот механизм включится. Он издает громкий звуковой сигнал, а внутри него начинает загораться свет - там, спереди. Затем я надену шлем и приму на себя управление Палачом. Я приведу его сюда и выключу его мозг.
- Как это - выключите?