Да… Теперь придумай, как все это объяснить.
Действительно, как? Хороший вопрос. Я мог бы удалить из ее мозга память о происшедшем и внедрить какую-нибудь подходящую историю — утечка газа, например. Возможно, она поверит. Я мог бы так сделать. Наверно, это самое простое.
Мое негодование внезапно улетучилось, сменившись чем-то другим, когда я понял, что не хочу поступать так. Я хотел конца моего одиночества. Она доверяла мне. Я чувствовал, что мог бы доверять ей. Мне нужен был кто-то, с кем бы я мог поговорить.
Она открыла глаза, и я передал ей чашку кофе.
— Привет, — сказал я.
Она уставилась на меня, затем медленно повернула голову и оглядела комнату со следами происшедшего. Ее руки начали дрожать. Но она поставила чашку на маленький столик самостоятельно и не позволила мне помочь. Затем осмотрела свои руки. Ощупала лицо.
— Все в порядке, — сказал я.
— Каким образом?
— Это та же история. Ты видела ее начало.
— Что это было?
— Это часть ее.
— Хорошо, — сказала она, беря чашку более уверенно и отпивая глоток. — Послушаем историю.
— Я волшебник. Прямой потомок древних магов Атлантиды.
Я остановился, ожидая вскрика или возражения. Их не последовало.
— Меня научили всему родители, — продолжал я, — давным-давно. Основой всего является манна, вид энергии, находящейся во многих предметах. Когда-то мир был переполнен ею. Она была основой целой цивилизации. Но с ней произошло то, что и с другими природными ресурсами. Однажды она исчерпалась. И магия ушла. Большая ее часть. Атлантида затонула. Творения магии захирели и погибли. Изменилась сама структура мира, приведя к тому, что он кажется гораздо старше, чем есть на самом деле. Старые боги ушли. Волшебники, те из них, кто манипулировал манной для магии, оказались не у дел. Вслед за этим последовали настоящие темные века, прежде чем началась та цивилизация, о которой мы знаем из исторических книг.
— Эта ушедшая цивилизация не оставила никаких записей о себе?
— Вместе с уходом произошли изменения. Записи были переписаны на натурально выглядевшие камни и окаменелости, были рассеяны, скрыты при наступлении морей.
— Допустим, что все это так, — сказала она, отпивая кофе, — но если энергия ушла, если здесь ничего не осталось, как можешь ты быть волшебником?
— Но она ушла не вся. Небольшие источники сохранились, появились новые и…
— …и вы боретесь за них? Те из вас, кто остался?
— Не совсем так. Нас не так уж и много. Мы удерживаем наше число на постоянном уровне, так что никто не голодает.
— Голодает?
— Своего рода иносказание. Означает достаточное количество манны для поддержания души в теле, предотвращения старения, поддержания здоровья и наслаждения прекрасным.
— Вы можете омолаживаться? Сколько же тебе лет?
— Не задавай глупых вопросов. Если мои запасы истощатся и вокруг не будет больше манны, я постарею быстро. Но мы умеем разыскивать ее, собирать и хранить. Она может быть запасена в различных объектах или, даже лучше, укрываться в особых заклинаниях, похожих на телефонный номер владельца без последней цифры. Чары, которые поддерживают чье-то существование, всегда очень важны.
Она улыбнулась:
— Должно быть, ты очень много потратил на меня.
Я посмотрел в сторону.
— Да.
— Итак, ты не можешь оставить все это, стать нормальным человеком и продолжать жить?
— Нет.
— А все-таки, что это было? Что произошло здесь?
— Мой враг напал на меня. Мы выжили.
Она сделала большой глоток, откинулась назад и закрыла глаза.
— Может ли это произойти снова?
— Вероятно. Если я позволю.
— Что ты имеешь в виду?
— Это был скорее вызов, а не настоящее нападение. Мой неприятель устает от игры и хочет покончить со всем.
— Ты собираешься принять вызов?
— У меня нет выбора. Разве что сидеть и ждать, что снова что-нибудь произойдет, на этот раз похуже.
Она слегка вздрогнула.
— Прости, — сказал я.
— У меня такое чувство, что и я могла бы сказать это.
Она допила кофе, поднялась, подошла к окну и выглянула.
— Что будем делать? — спросила она, поворачиваясь и глядя на меня.
— Я собираюсь поместить тебя в безопасное место и уйти — на некоторое время. — Мне казалось необходимым произнести последние слова, хотя я сомневался, что мы когда-нибудь увидимся.
— Ты мерзавец, — сказала она.
— Да? Что это значит? Ты хочешь быть в безопасности или нет?