Он медленно открыл глаза, огляделся.
Он был один, на дне ямы, со своей дыбой. Мерзкое deja vu возникло перед глазами и, словно гроб, поплыло в кровавом озере.
Стены были каменные, не меньше двадцати футов высотой. В них не было ни щелей, ни отверстий. Пол темницы занимал площадь не больше десяти футов. Дыба висела под углом в девяносто градусов. Зев ямы был раскрыт.
Даже если бы удалось сломать металлические путы, выкарабкаться из ямы было невозможно: слишком высокие, слишком гладкие стены.
Солнце висело в бледно-зеленом небе, словно зеленая клякса, прямо посередине. Вид неба не был замутнен ни единым облачком.
Он проклял солнце, проклял день. Он проклял богов, осыпающих его нечистотами.
Солнце передвинулось в самую середину квадратного отверстия ямы и продолжило свое амебоподобное движение влево. Наконец оно поцеловалось с краем ямы. Ему казалось, что оно сейчас развалится и сползет вниз по стене, облив его зеленым огнем. Вместо этого край ямы принялся отрезать от солнца кусок за куском, пока оно не исчезло. Квадрат неба превратился в пустой аквариум.
Голоса.
— Он здесь, — сказала женщина. — Он все еще жив?
Он запрокинул голову и с ненавистью посмотрел вверх.
— Боже! Только посмотрите на эти мускулы! Эти глаза…
— Он полукровка, — сказал ее спутник, высокий тонкий юноша с повязкой на голове. — Я буду приходить сюда каждый час. Буду смотреть, как он умирает. Но в нем еще осталось столько жизни — полукровки очень сильны.
Женщина пренебрежительно отмахнулась от него.
— Эй, полукровка! — крикнул юнец. — Ты проиграл. Мой отец поправляется, он выживет! Он лично вскроет тебе вены, как только сможет двигаться!
Глаза Виндичи загорелись, и мальчишка пошатнулся. Он начал падать вперед. Женщина схватила его за руку и дернула назад.
— Опять не сработало, — крикнул он вниз. — Однако хорошая попытка. Твоя дочь гораздо искуснее в такого рода вещах! Надеюсь, у тебя еще будет возможность увидеть, что я с ней сделаю.
— Ингредиенты тигриного супа нелегко собрать воедино… — прорычал человек на дыбе.
Сверху раздался смех.
— Но мы поймали тигра!
Экран неба вновь опустел, и звуки замолкли в отдалении.
Дочь. Они, кажется, сказали «дочь»? Ах да, дочь Рамсэя. Касси…
— Касси? Где ты?
— Прячусь. В многоэтажке. Здесь есть кладовка — темная, холодная. В рекламе ее не было.
— Они тебя ищут. Не покидай укрытия.
— Где ты сейчас?
— Это неважно.
— Я вижу кусочек неба. Окно?
Он закрыл глаза.
— Нет.
— У тебя все болит. Но я думала, ты мертв.
— Не беспокойся обо мне. Сохрани себя. Покинь этот мир, когда все успокоится.
— Куда же мне деваться?
— В другой мир, куда угодно.
— Федерация будет повсюду. Я из мира Тернера, не из мира людей. Так же, как и ты.
— Нет! Я Виндичи! Я не был рожден женщиной!
Молчание.
— Почему ты плачешь, девочка?
— Что тебе до этого? Я оплакиваю своего отца.
— Рамсэй мертв. Он был слаб.
— Нет. Ты — Рамсэй. Виндичи — это фальшивый фасад.
— Убирайся!
Молчание.
Ночь. Облака.
Звезды, пение ночных птиц.
В небе излюбленного цвета Эль Греко, обрамленном губами ямы, девять звезд выстроились в форме стрелы, ждущей цели…
Голова перечеркнула небо.
…Белая повязка. Металлический ореол, корона… Металлический звук, смех…
— Мы знаем, где она, Виндичи. Я притащу ее сюда и заставлю тебя смотреть… уже скоро!
Корона исчезла. Облака. Море хлопка.
— Беги! Беги! Они знают, где ты!
— Как они смогли узнать?
— Не знаю.
Бег, ярость.
Гаррисон спешил сквозь ночную тьму, на лице у него застыло озадаченное выражение, в кармане лежал пистолет, и последнее предписание Стата каталось в голове, словно мраморный шарик в консервной банке.
Юность — радости пора…
Ричард весь взмок. Девять глаз, выстроившись в форме пирамиды, отливали в небе металлическим блеском.
Он попытался поднять руку, но обе они были прикованы к кровати.
«Мир Стата — хмельная летучая мышь…»
Смит налил себе еще.