Она будет очаровательна, прелестна и чувственна, взгляд ее будет задорным и вызывающим, вид - надменным и высокомерным, но в то же время нежным и томным, головка - восхитительной...
Она будет...
Но мои руки уже спешат, торопятся, что-то добавляют и отбрасывают, привинчивают и отвинчивают...
Совершенно случайно портативный "кожесмеситель" уцелел во время взрыва. Я отмеряю составные части и ссыпаю их в приемное устройство. Машина месит, растирает, толчет; все кипит и дымится; синтетическая кожа окрашивается и размягчается. Мои пальцы бегают по лицу куклы, обрабатывая впадинки, формируя закругления и вылепливая морщинки, интимные и сокровенные. Я добавляю с одной стороны и убираю с другой... Здесь - уменьшаю...
Там усиливаю... Я создаю и разрушаю... Я уничтожаю все и все начинаю заново...
Последний раз я проверяю соединение костей из молибдена, натяжение стальных проводов, примыкающих ко всем частям тела, эластичность и упругость вольфрамовых пружин, встроенных в мышцы, главный гироскоп и электронный мозг. Кажется, все работает нормально. Инсталлятор знаний на месте, все разветвления на месте, все в порядке.
Жму пальцем на кнопку. Щелк! Ну вот и свершилось! Я слышу, как закрутились колеса механизма. Процесс охватывает все его части, и машина оживает!
Синтетическая жизнь вливается в тело, начинающее остывать.
Боже, как же ты прекрасна, мой ангел! Ты дрожишь, ленивая и сладострастная в своей невинности. Твои бедра трепещут, твоя грудь набухает и напрягается, твои губы двигаются, руки дрожат...
Я ласкаю твои щеки, глажу твои волосы. Твои глаза открываются, взгляд с удивлением останавливается на мне, твой рот что-то шепчет, и ты замираешь в нерешительности на пороге сна.
Ты выпрямляешься, садишься и улыбаешься. Потом ты встаешь великолепная, волнующая, романтичная. Ты выходишь из ящика, легкая, подвижная и по-кошачьи проворная. Ты смотришь на меня и улыбаешься. А я - я замираю на месте, как очарованный ребенок.
- АРАБЕЛЛА!
Я до сих пор не знаю, почему создал эту псевдо-Арабеллу. Сейчас я понимаю, что она была всего лишь куклой, автоматическим манекеном, обыкновенным созданием из металла и пластика с вечной синтетической улыбкой. Простой робот, хорошо смазанный и отрегулированный. Бесчувственный и равнодушный механизм.
Просто машина!
Мне трудно называть ее Арабеллой. Для меня произнести это имя, обращаясь к гуманоиду, значит совершить кощунство, святотатство. Но это имя уже отпечаталось в ее микросхемах и мозговых цепях, и это единственное имя, на которое она отныне согласна.
И все же, по возможности, я стараюсь не называть ее этим именем.
После того, как она познакомилась с остатками корабля и хижиной, выстроенной мной посредине поляны, я предоставил ей этот день, чтобы она могла заняться собой: привести себя в порядок.
Она скроила себе платье из дрянной материи, входящей в состав груза корабля. У нее получилось довольно неплохо, хотя Арабелла, без сомнения, сделала бы это гораздо лучше. На мой взгляд, платье должно было быть менее строгим, более веселым и более декольтированным. Оно должно было бы иметь кружева и легкие складки. Больше изящества и легкомыслия. Весь этот шик, которого - увы! - лишено платье гуманоида.
Готовила она неплохо, но могла бы и лучше; и этим утром, когда я открыл глаза, то увидел, что она готовит завтрак.
Много ошибок было и в ее жестах, но я надеюсь, что со временем эти мелкие недостатки можно будет исправить. Она поприветствовала меня своей ласковой улыбкой и поставила на стол чашку дымящегося кофе.
- Доброе утро, Джон. Как вы сегодня себя чувствуете? Хороший денек, не правда ли?
Я морщусь.
- Мне хотелось бы, чтобы вы перестали обращаться ко мне по имени. "Господин Кларк" кажется мне вполне приличным обращением.
- Хорошо, господин Кларк.
Какая фамильярность! Я уверен, что Джо надо будет пересмотреть и перепроверить системы, отвечающие и регулирующие воспитание этих "многоцелевых" роботов.
- Присядьте-ка на минутку. Нам совершенно необходимо раз и навсегда определить отношения между человеком и андроидом или, более точно, между человеком и гуманоидом Ф, каковым вы и являетесь. Я хочу, чтобы наши отношения были четко определены.
- Я выполняю все ваши приказы. Пункт 1, меморандум 28.
- Я говорю об основных законах роботехники. Пункт второй и следующий: робот ни в коем случае не должен идти против своего хозяина. Он должен слепо выполнять его приказы, если только они не противоречат человеческим и социальным законам. Третий...
- Но здесь, господин Кларк, это не имеет смысла, так как мы одни.
Какая бесцеремонность! Я продолжаю со вздохом:
- Пункт третий предусматривает, что гуманоид Ф должен заботиться как о своей безопасности, так и о безопасности своего создателя. Четвертый предусматривает элементарные правила вежливости и приличия. Например, никогда не прерывать разумное существо, когда оно обращается к вам. Я понятно говорю?
Тишина.
- Я понятно говорю?
По-прежнему нет ответа.
- Ну, отвечайте, черт возьми!
Механизм улыбается во весь рот.
- Абзац 128, пункт 512-бис. Гуманоид не обязан отвечать "да", когда получает от своего хозяина заслуженное замечание.
Его согласие выражается молчанием.
Я разражаюсь смехом. Ба, точно, это ведь совсем вылетело у меня из головы. Если бы я не работал долгое время с машинами, то мог бы принять эту реплику за остроумное высказывание, окрашенное типично женской иронией.
- Должен вам справедливо заметить, что еще немного, и вы начнете выражаться совсем как Арабелла.
- Но я и есть Арабелла.
- Я говорю не о вас.
- Еще один гуманоид?
- Нет, человек.
- О! Человек, носящий такое же имя, как и я?
- Точнее будет наоборот. Скажем, вы носите имя одной женщины.
- Вы ее знаете?
- Я ее знал, - Какая она была?
- Очень милая... Очень красивая...
- Как я?
- Именно.
- Вы ее любили?
При этом вопросе мои брови хмурятся.
- Маленькая куколка, что вы можете знать о любви? Любовь - чувство человеческое.
- Простой обмен эмоциями электрохимического характера; суть любви может быть выражена геометрическими символами: любовь может быть вызвана простым физическим контактом. Свод правил "Отношения и связи между людьми", параграф 32.