Но, оглядываясь назад, понимаю, что это вовсе не было сознательным решением. Вряд ли совершил бы что-либо иное. Пусть это и неправильно, но я бы снова это сделал.
Люси не стала присоединяться к компании. Она просто ждала появления Брэндона Криста, сидя на диване. Даже не догадывалась, что выказала пренебрежение к могущественной Мелоди Сандерсон, пока ей об этом не сказала Лесли Милз, подруга Мелоди.
— Мелоди говорит всем, что ты не хочешь идти в бар, поскольку считаешь, что чересчур хороша для Хоупвуда.
Люси поймала себя на том, что пытается уловить смысл в наслоениях этих мелких придирок. Наверное, так оно и есть.
— Она считает, что все ребята, которые учатся в этих выпендрежных колледжах на севере, стали много о себе воображать.
— На севере? Я учусь в Шарлоттесвилле.
— Я знаю.
— Мне просто неохота пробираться за пивом через толпу, — произнесла Люси.
— Говорю тебе на тот случай, если захочешь туда пойти.
Люси всерьез подумывала, не пойти ли ей, но потом одернула себя. Она вспомнила то время, когда в своей наивности готова была сделать все, чтобы сохранить дружбу этих девочек. Люси вспомнила также и то, как она и ее родители относили все свои неприятности, неудачи и переживания на счет одной только вещи. Однако время Мелоди прошло, и та должна была это понимать.
И все же Люси, сурово отругав себя, двинулась в заполненную гостями столовую. Верно то, что, если не настроен дружелюбно, не следует идти на вечеринку. Когда наконец явился Брэндон, она направилась прямо к нему. Люси понимала, что это невежливо, но испытывала непонятный подъем.
— Я — Люси, — сказала она. — Мы вместе занимались химией.
— Ну конечно, — откликнулся он. — Я знаю, кто ты.
Он покрутил пластиковым стаканом с выпивкой.
— Хочу кое о чем тебя спросить, — заявила она.
Волосы у него были сильно напомажены, и это почему-то заставило Люси предположить, что он, вероятно, решил, что она флиртует с ним.
— Давай. — Он игриво приподнял брови.
— Ты ведь знал Дэниела Грея?
В том, что она открыто назвала его имя, словно это было имя любого другого человека, было что-то безрассудное и даже волнующее. Брови Брэндона опустились.
— Угу. В какой-то степени. Не очень хорошо.
— Ты имеешь хоть какое-то представление о том, что с ним случилось?
Брэндон смутился.
— Точно не знаю. Но ты ведь понимаешь, что говорил Мэтти Шайер и другие парни?
Люси уловила в его голосе мрачные нотки и сразу почувствовала глухую пульсацию крови в горле.
— А что они говорили?
— Тот последний вечер в школе и драка на ножах. Ты же слышала о том, что произошло.
— Много всего произошло.
Брэндон оглядел людей в столовой. Мэтти Шайера он не заметил, но увидел друга Мэтти, Алекса Флея, и окликнул его.
— Ты ведь помнишь Дэниела Грея?
Тот кивнул.
— Ты был там с Мэтти, когда он увидел, как Дэниел прыгнул с моста?
Люси уставилась на Брэндона.
— Что?
— Меня там не было, — произнес Алекс. — Но мне об этом рассказал Мэтти. Не знаю, утонул ли Дэниел или нет.
Брэндон кивнул.
— Тот еще был пижон, упокой Господь его душу.
— Ты хочешь сказать, он мертв? — спросила Люси.
Брэндон взглянул на Алекса, и тот пожал плечами.
— Понятия не имею. Так думал Мэтти. Никто толком не знает. После этого я ничего не слышал. Все разъехались в разные стороны.
— Не может быть, чтобы он умер! — с жаром воскликнула Люси. На нее накатил приступ негодования, и она уже не владела своим лицом и голосом. — Разве об этом не узнали бы все? Разве об этом не написали бы в газетах?
Никто не хотел с ней спорить. Их лично это не касалось.
— Об этом слышало множество людей, — словно оправдываясь, сказал Алекс. — Не знаю, где ты была, но Мэтти не делал из этого секрета.
— И уж во всяком случае, газеты обычно не стремятся писать о самоубийствах, — заметил Брэндон. — Особенно о самоубийствах подростков.
Медленно отвернувшись от них, Люси подошла к дивану и села, невидящим взором уставившись в окно и представляя лицо Дэниела, каким оно было в тот вечер. Она вспомнила свое паническое состояние в последовавшие за этим дни, когда не решалась выходить из дома или с кем-то разговаривать.
Она смутно понимала, что Брэндон и Алекс по-прежнему стоят рядом и ее мать наверняка устыдилась бы неподобающего поведения дочери. Брэндон сказал ей что-то вроде: «Я думал, все знают», но слова уже не доходили до ее сознания.