Услышав шаги за дверью, она упала духом. Ей не хотелось, чтобы он так скоро вернулся. Удивилась, что он стучит.
Она ничего не заказывала. Заказал ли он что-нибудь? Она приблизилась к двери. Дэниелу она не стала бы открывать дверь в купальном халате, а вот прислугу не стеснялась. Она ожидала увидеть незнакомого человека с подносом. Взглянув на него, она воскликнула:
— О господи!
— Привет, — нервно произнес он и выглянул за дверь.
— Дэниел, — прошептала она.
То был призрак, но этот призрак потел, нервничал и оставлял на темном коврике пыльные следы.
— Ты меня помнишь?
— О господи.
Неужели он снова каким-то образом изменился? Или вселился в другое тело? Вернул себе прежнее? Как это происходит? Что возможно, а что нет? Но она видела его глаза, подбородок, плечи, шею, руки, понимая, что это совершенно не тот человек, который ушел за сигаретами. Это он.
— Извини, что так неожиданно нарушил твой отпуск. Ты поедешь со мной?
— Куда?
— Прочь отсюда.
У него был такой вид, словно он вот-вот выскочит из кожи. Она сообразила, что следует поторопиться.
— Вот… в таком виде? — Она взглянула на свой халат.
— Да.
— Прямо сейчас?
Ее сердце готово было разорваться — прежнее романтическое сердце.
Послышалось треньканье лифта, поднявшегося на их этаж.
— Прямо сейчас.
Она быстро вышла из номера, и он тихо прикрыл за собой дверь. Лифт находился в конце коридора, но можно было услышать, как открываются его двери. Он взял ее за руку, и она босиком двинулась вслед за ним. Она услышала неподалеку за собой шаги и звук отпираемой двери. Он остановился перед какой-то дверью рядом с лестничной клеткой. Открыв ее, он потянул за собой Люси. Это было подсобное помещение. Дэниелу удалось запереть дверь изнутри.
Они стояли в темноте, и она пыталась отдышаться.
— Мы убегаем от парня, с которым я сюда приехала? — прошептала Люси.
— Да. Ты не против?
— Нет.
— Хорошо. — Дэниел стоял близко от нее, и она слышала его дыхание. — Извини, что я так неожиданно, — пробормотал он.
Люси рассмеялась. Звук этот показался ей странным, словно никогда прежде она не смеялась.
— Вот уж действительно.
Он улыбнулся этой вспышке эмоций, но поднял руку, призывая ее к тишине.
Биение сердца отдавалось у нее в горле и спускалось вниз, к животу. Мысль, что человек, с которым она сюда приехала, — это Дэниел, теперь казалась ей абсурдной.
— Не могу поверить, что ты здесь, — прошептала Люси. — Ты здесь? Все еще жив? Или я воображаю тебя?
Она перестала смеяться, и из глаз ее закапали слезы.
Дэниелу хотелось обнять ее, но он сдержался. Он утратил веру в себя. В прошлый раз бездумно поддался своим порывам. Дэниел не хотел вновь допустить ту же ошибку. Он был стар, как камни, и, подобно камню, был не в состоянии разгадать причину ее слез. И вообще, он ничего больше не понимал в любви.
— С тобой все в порядке? — спросил Дэниел.
— Да. Я счастлива, что вижу тебя.
Он смотрел в ее открытое и смелое лицо, и у него сжималось сердце. Наверное, он все-таки кое-что понимает в любви.
— Даже после того, что случилось в прошлый раз?
— В этом не было твоей вины. Виновата я.
— Нет, неправда.
За дверью послышались шаги. Иоаким кричал на мужчину, тихо отвечающего по-испански.
— Прошу прощения, сэр, но мы не в силах вам помочь, — раздался тихий голос. — Если вы считаете, что-то не в порядке, вам следует обратиться в полицию.
Дэниел почувствовал, как София сжимает ему руку. Звуки стали удаляться и стихли.
— Он говорил, что он — это ты. Я знала, что это не ты. Зачем он мне это говорил? Что он от меня хочет?
— Долгая история, — прошептал Дэниел. — В нее трудно поверить. Но если хочешь, я расскажу ее.
— Прямо здесь? В кладовке?
— Нет. Я думаю, самое лучшее — переждать здесь еще несколько минут, а затем пройти через кухню и выйти в ту дверь. В переулке стоит мой автомобиль. На побережье есть одно место, куда мы сможем поехать, пока я не организую вылет отсюда.
Она кивнула в замешательстве, пристально оглядывая его в полумраке.
— У тебя все те же ботинки, — прошептала она. — Со школы. Я их помню.
— Правда?
Он ощутил прилив счастья.
Дэниел подождал, пока все стихло, а потом просмотрел вешалки в задней части комнатушки и вручил ей рабочий халат уборщицы.
— В нем ты будешь менее заметна, — объяснил он и нашел подходящий шарф. — Опусти голову, ладно? Нам нельзя идти вместе. Ты пойдешь первой, а я за тобой. Не волнуйся за меня. Спустись по лестнице направо, а потом зайди в кухню. Иди прямо через кухню до металлической двери и выходи на улицу. Машина — красный «Форд Фокус» с мексиканскими номерами, припаркованный на противоположной стороне улицы. Он будет открыт. Не останавливайся и по возможности ни с кем не разговаривай.
— Хорошо.
Ему так хотелось обнять ее. Трудно было удержаться, но невозможно было и дотронуться до нее. Что она сейчас о нем думает?
— Это опасно?
— Да, — ответил Дэниел. — Но я не спущу с тебя глаз. — Улыбнувшись, он протянул ей халат. — Не считая данного момента. Пока ты переодеваешься, я отвернусь.
Люси тоже улыбнулась. Дэниел слышал, как она возится с халатом.
— Я готова, — сказала Люси.
Он повернулся — купальный халат лежал на полу, а рабочий халат был застегнут на ней спереди. Люси убирала волосы под шарф.
— А как насчет обуви?
— Верно.
Вдоль стены стояли коробки, в одной из которых Дэниел заметил розовые шлепанцы и вручил ей их.
— Думаю, подойдут, — произнесла она.
Он нашел полку с бельем и дал ей стопку.
— Вот.
Подойдя к двери, он прислушался.
— Готова?
— Да.
Дэниел открыл дверь.
— Иди. Не поднимай головы.
Люси скользнула в коридор. Улучив минутку, она обернулась и улыбнулась ему, и его сердце растаяло. Из нее получилась красивая домохозяйка.
Никто не обратил на них внимания, пока они не сели в машину. Какой-то мужчина в форме портье открыл дверь кухни и заорал на них, но Дэниел уже выруливал из переулка.
— Он записывает номера автомобиля, — глядя в зеркальце заднего обзора, сказал Дэниел.
— Что же делать?
— Что-нибудь придумаем.
Она скинула шлепанцы и положила босые ноги на приборный щиток.
— Это здорово.
Ей следовало бы испугаться, но когда Дэниел находился рядом, трудно было обращать внимание на реальный мир.
— Будет здорово, если мы выберемся отсюда.
Дэниел сосредоточился на поиске дороги, ведущей в северном направлении. Иногда он посматривал в зеркальце заднего обзора, не преследуют ли их.
— У него есть машина? — спросил он.
— Не знаю. Мы не брали автомобиль напрокат. Из аэропорта мы ехали на такси.
— Хорошо. Это немного задержит его.
— Ты уверен, что он двинется за нами?
— Наверняка. Остается лишь надеяться, что у него на это уйдет какое-то время.
Люси сняла шарф и посмотрела на Дэниела. Так хорошо находиться рядом с ним…
— Сейчас подходящее время для рассказа? — спросила она.
Он кивнул, но его взгляд выражал осторожность.
— История эта долгая и странная, и, если не хочешь, тебе необязательно верить в нее, — произнес Дэниел. — Я расскажу тебе свою версию, а потом мы подумаем над ней.
Он говорил непринужденно, и Люси искренне сопереживала ему. Долгое время он был в одиночестве со своей версией мира. Она хотела, чтобы он знал: она это понимает. Ей хотелось сказать ему это и многое другое, но в голове у нее бешено крутились мысли, и она не могла сосредоточиться.
— Хорошо, Дэниел, — кивнула Люси. — Я понимаю больше, чем ты предполагаешь.
Оторвав взгляд от дороги, он посмотрел ей в лицо.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Хочу сказать, что мы — наши души — каким-то образом продолжаем жить и поэтому человек может узнавать людей и вспоминать события на протяжении более чем одной жизни.
Дэниел несколько раз переводил взгляд с нее на дорогу и обратно. Трудно было вести разговор, когда они не имели возможности смотреть друг на друга. Люси мечтала понять, какие чувства он испытывает к ней, разобраться в причинах его неловкости, преодолеть неопределенность пяти долгих лет.
— Что заставило тебя… так думать? — спросил он.
— Медиум.
Он сидел неподвижно, сжав обеими руками руль.
— Ты знаешь что-нибудь обо мне?
— Совсем немного. Знаю, что встречалась с тобой прежде. По крайней мере, так я думаю. — Люси подергала ремень безопасности. — Можно задать тебе один вопрос?
— Конечно.
— Как получается, что ты всегда Дэниел, в то время как остальные возвращаются в облике других людей? Ты живешь уже очень долго?
— Ты так думала? Что мне сотни лет от роду? — Он взглянул на нее с улыбкой. — Полагаю, ты смягчила требования, приемлемые для друга.
Она рассмеялась.
— Это были необычные несколько лет.
Он глубоко вздохнул и откинулся на сиденье.
— Мне двадцать четыре года. В каком-то смысле я живу уже очень долго, но я много раз умирал, совсем как ты.
— А каким образом тебе удается оставаться одинаковым от одной жизни к другой?
— Я не остаюсь одинаковым. Прежней остается моя душа. Потому что я помню.
Люси кивнула.
— Это единственная моя необычная черта. Но она совершенно необычная.
— И ты помнишь все? Все свои жизни? Всех людей, которых знал?
— Моя память несовершенна, однако я помню почти все. За исключением своих дней рождения. Я стараюсь забыть их.
Она уловила в его тоне легкомысленные нотки.
— Это не так.
— Так. Похоже, половина дней в году — мои дни рождения. Они как бы теряют свой смысл.
— Понимаю.
— И подрывают мою веру в астрологию.
— Это грустно.
— Грустно и весело.
— Ну, так… с днем рождения тебя.
— Спасибо.
Дэниел включил приемник, и из него зазвучала сальса. Оба они глупо улыбались. Люси барабанила пальцами по колену.
— Есть еще кто-нибудь такой же, как ты?
— Да.
— Вы все знакомы друг с другом? Это нечто вроде клуба?
Он рассмеялся.
— Нет. Не совсем. Никаких футболок или тайных рукопожатий. Но я знаком с двумя из них и встречался с несколькими другими или слышал о них.
— С кем, например?
Дэниел бросил взгляд в зеркальце заднего обзора.
— Например, с мужчиной, который скоро начнет нас преследовать.