Знаменитый русский корсар в Средиземном море, грек Ламбро Качони, принятый на русскую службу и прославившийся в войне с турками, организовал иа свой счет эскадру небольших боевых судов, которая успешно действовала на турецких морских коммуникациях. В письме к председателю Черноморского адмиралтейского правления Н. С. Мордвинову от 23 апреля 1788 г. он писал: «Из письма моего от 23 прошедшего изволили видеть В[аша] С[вет-лость], что в Триесте, во всем собственным моим коштом, купил, вооружил и людьми военными укомплектовал одно трехмачтовое судно, ни мало чем меньшее от военного фрегата, именующееся «Минерва Северная» и что тогда же отправился в коре… Помянутым 4 судам, при соблюдении должного обряда, объявлены от меня и ныне именуются следующими названиями: те 2 кирлачицы, которые взяты в приз, 1-я, яко большая и отменно лучшая от прочих, на которой 22 пушки и которая была сделана для капитан-паши - «Великий князь Александр»… Те, которые добровольно в Цефалонии согласились служить в нашей службе: 1-е «Князь Потемкин-Таврический», 2-е «Граф Александр Безбородко».
КЯк видим, Ламбро Качони дал своим судам престижные, политические названия, которые по представлениям того времени олицетворяли Россию: он назвал самое большое судно в честь императрицы Екатерины II (Северной Минервы, как ее величали придворные), второе - именем ее внука, великого князя, а остальные - именами государственных деятелей.
А вот два необычных случая. Взятую в плен у о. Корфу французскую шебеку (18-пушечную) 29 октября 1798 г. отрядом Селивачева, по распоряжению Ф. Ф. Ушакова, назвали «Макарий» по имени Макара Ивановича Ратманова, лейтенанта, который ею командовал. Построенные в 1824 г. в Астрахани бриг «Петр» и яхта «Марфа» назвали по имени главного командира Петра Герасимовича Орловского и его жены Марфы.
Теперь посмотрим, когда давали названия кораблям. Анализ многочисленных фактических материалов эпохи парусного флота убеждает, что чаще всего имя кораблю давалось после его постройки, в день спуска на воду, но бывали исключения. Познакомимся с некоторыми материалами XVIII в.
Из записи в журнале Адмиралтейств-коллегий от 2 декабря 1785 г.: «Коллегиею приказали: построенный в Кронштадте 100-пуш. корабль именовать «Саратов». «Слушали записку от 7 числа сего месяца генерал-адъютанта Кушелева, что его императорское] в[еличество] построенный при Херсонском адмиралтействе 74-пушечный корабль № 3, который минувшего июля 19 числа и спущен на воду, высочайше наименовать соизволил «Симеон и Анна» (запись от 10 ноября 1797 г.).
Запись от 3 августа 1788 г.: «Сего августа 2 дня, пополудни в начале первого часа, при высочайшем присутствии Ея И [мператорского] в[еличества] и Их Высочеств, стоящие на стапеле новопостроенные два 100-пушечных корабля спущены благополучно, кои поименованы один «Двунадесять Апостол», а другой «Князь Владимир». Такие записи встречаются чаще всего, т. е. имя кораблю давалось после его постройки.
Но вот и другой вариант. Записка графа Кулешева в Адмиралтейств-коллегию от 23 декабря 1799 г.: «Наименовать строемые корабли: при С.-Петербургском адмиралтействе: 100-пушечный «Гавриилом», 80-пушечный «Рафаилом», 76-пушечный «Уриилом» и 74-пушечный «Селафаилом»; в Николаеве: 100-пушечный «Ягудиилом» и 74-пушечный «Варахиилом». И еще: «Строящийся же в Англии пароходо-фрегат е[го] в[еличеству] благоугодно было наименовать «Владимир», - из письма адмирала М. П. Лазарева начальнику штаба Черноморского флота В. А. Корнилову.
Иногда с «крещением» кораблей сильно запаздывали. Один пример: «Коллегии генерал-поручик граф Чернышев объявил: ее и [мператорское] в[еличо-ство] соизволила повелеть прибывшим в Кронштадт от города Архангельского кораблям дать имена: первому «Тверь», а второму «Саратов» (из записи от 18 октября 1765 г.). Оба корабля были спущены 30 апреля 1765 г., совершили долгий переход вокруг Скандинавии из Архангельска в Кронштадт, и только через 5 месяцев и 18 дней получили свои имена.
Из письма Екатерины II графу Алексею Орлову: «В Лиссабон зашел корабль № 2-ой, которому я велела дать имя «Ростислав». Как видим, здесь уже имя дано «вдогонку», корабль ушел в далекую Архипелагскую экспедицию безымянным.
Еще реже давалось имя при закладке корабля. Интересна в этом смысле запись в журнале от 31 декабря 1796 г.: «Его и[мператорское] в[еличество| Павел I высочайшею особою своею удостоя быть в адмиралтействе при закладке трех фрегатов и заложив оные, изволил наречь следующими именами: «Еммануил», т. е. «С нами бог», «Вифлеем», «Назарет».
И, наконец, как давались имена кораблям, на основе каких официальных документов.
Снова обратимся к историческим фактам.