Только к концу царствования Екатерины у отдельных судов название писалось на корме.
При Павле I была сделана попытка узаконить и упорядочить правила написания названий судов. 29 января 1799 г. генерал-адъютант Кушелев направил в Адмиралтейств-коллегию следующую записку: «Отданным при пароле приказом государь император соизволил наименовать строящиеся при адмиралтействах корабли: здешнем 130-пуш. «Благодать»… Причем высочайше поведено, дабы имена оных на каждом корабле и фрегате были написаны на корме под капитанскою каютою на галерее, а ниже кают-компании: когда построен и кем из мастеров». Павел I впервые указом обязал писать названия на корме и ввел традицию отражать на корме корабля (как в паспорте) также основные сведения о его постройке, которые впоследствии вплоть до наших дней, стали записывать на специальных так называемых закладных досках.
С начала XIX в. написание названия корабля на корме стало уже обязательным. Большое внимание уделялось надписи, обозначающей имя корабля. К середине XIX в. декор почти полностью исчез с корпуса корабля, его функция перешла к шрифту и расположению надписи, которые сами стали средствами художественного выражения. Нот что пишет корреспондент о спуске в Архангельске 74-пушечного корабля «Сисой Великий» в 1849 г.: «При наружном обозрении заметим, что…на корме же имя корабля надписано нашими церковно-славянскими буквами, что по имени святого, какое дано кораблю, весьма прилично и отчасти ново». Со временем эта традиция закрепилась и дошла до наших времен. Славянская вязь подчеркивала в названии судна патриотическое звучание. Например, таким шрифтом написано название современного противолодочного крейсера «Киев».
Почти до конца XIX в. название судов военного флота писалось только на корме: в носовой части борта по-прежнему не было для этого места; там находились элементы якорного устройства, торпедные аппараты, выстрелы и т. п. Это хорошо видно на фотографиях, приводимых в журнале «Судостроение» и в исторической литературе.
Только в начале XX в. на некоторых боевых кораблях невысокого ранга появляется название, написанное на борту в носовой части. Поэтому рисунки художников, где у военных судов второй половины XIX в., включая броненосцы, показано название на носу, не верны. Сказанное подтверждается наглядным примером легендарного крейсера «Аврора», у которого нет названия на борту; это же относится к крейсерам типа «Новик» и др. Даже в советском флоте в предвоенное время названия крупных кораблей писались только на корме (например, крейсер «Киров»). Новейшие по тому времени лидеры «Ленинград» и «Минск» имели в носу на борту только большие буквы ЛГ и МН.
В наше время название военных кораблей пишется и на корме и на борту, а у торговых судов еще и на надстройке.
С давних времен парусный корабль был произведением не только инженерного творчества, но и искусства, поражали изящные линии корпуса, стройная графика рангоута, богатство внешнего декора.
Поэтому можно понять моряка нашего века, служба которого в юные годы начиналась на парусных судах: «Навсегда, кажется, исчезли заманчивые дальние плавания наших судов, а с этим одновременно утратилась и красота прежнего рангоутного боевого корабля: уже из памяти исчезают идеальные, легкие очертания корпуса деревянного клипера или фрегата с мачтами и реями, на которых красовались белоснежные паруса, и с чистыми койками, кокетливо установленными в сетках на борту. Это была в полном смысле поэзия, которая действовала на зрение и душу также обязательно, как на слух действует стройная музыка, пение или красивый ритм стихов. Нельзя было моряку не любить своего судна: было па что заглядеться и было во что влюбиться».
В последние годы наблюдалась своеобразная вспышка литературы по эстетике корабля. К сожалению, в литературе все внимание уделялось только одной стороне эстетики корабля - его внешнему декоративному убранству. При этом осталась незамеченной классическая книга [18], в которой красота корабля рассмотрена глубоко, развернута во времени от древнего мира до нашего века и тесно увязана с окружающим миром. Однако нас в данном случае интересуют не все вопросы эстетики корабля, а лишь одна его грань: как название корабля отражалось во внешнем декоративном уборе.