— За три часа до рассвета?
— Да.
Я получаю тяжелую черную папку…
Вот оно, личное дело разведчика Кузьмы Гнедаша. Сначала мне бросилась в глаза короткая справка:
«Потопил десять пароходов и четырнадцать барж. Пустил под откос 21 эшелон с живой силой и боевой техникой противника. Уничтожил более тысячи фашистов».
Спрашиваю:
— Данные эти проверены?
— Здесь все проверено. Но ведь главная его заслуга не в этом, вы почитайте дальше…
Я стал читать и понял, что собеседник мой был прав. В Отечественной войне были такие периоды, когда наш Генеральный штаб, координировавший действия фронтов и армий и готовивший наступательные операции, принимал те или иные решения, во многом опираясь на донесения Кузьмы Гнедаша и его центра.
Курская битва… Но ведь он действовал на Украине… Однако постепенно и это проясняется: незадолго до великого сражения Гнедаш взорвал железнодорожные мосты через Днепр, по которым немцы перебрасывали эшелоны с подкреплением к Орловско-Курской дуге. Читаю дальше. Оказывается, и прорыв Днепровского вала, форсирование Днепра нашими частями были осуществлены также с помощью центра Гнедаша, который раскрыл нашему командованию систему обороны немцев на Днепре. В Белоруссии тоже чтят его память. После успешно проведенной белорусской операции маршал Рокоссовский лично ходатайствовал о присвоении Гнедашу звания Героя Советского Союза.
А вот его соратники: Тисовский, Курков, Науменко, Тимошенко, Дужий, Кочубей — разведчики, партизаны. Но главными героями моего повествования будут двое — Кузьма Гнедаш и Клара Давидюк — радистка подпольного центра. Четыреста раз выходила она в эфир, находясь на территории, оккупированной немцами, подчас в каких-нибудь ста метрах от их пеленгатора. И в самый страшный час эта девушка осталась рядом с раненым командиром и разделила его участь.
— А ее фотография есть? — спросил я.
— Пока только в личном деле.
— Но прошло уже четверть века, — сказал я.
— Прошло всего четверть века, — возразил подполковник.
Мы нашли ее фотографию. Девочка. Милое личико. С модной тогда челочкой. Глаза большие. И никакой «профессиональной непроницаемости».
— Красивая была…
— Да, красивая, но суть-то не в этом, — отвечал собеседник.
Но мне почему-то представилось, что суть и в этом.
На его и на ее личном деле стоит гриф: «Хранить вечно». Да будет вечной людская память.
ПО ОДНОЙ ЛЕСТНИЦЕ
Сорок первый год странно переплел судьбы людей. Все как бы сдвинулось, вышло из привычного состояния. И люди, которые — не случись беды — никогда не узнали бы друг друга, неожиданно встретились на перекрестках войны. До того каждый жил своей жизнью, шел своей дорогой, и в какой-то час все дороги слились в одну.
Когда началась война, Кларе шел семнадцатый год. Все детство и школьные годы она прожила в Москве на Ново-Басманной улице. Отец ее, Трофим Степанович Давидюк, в юности служил телеграфистом на станции Коростень Юго-Западной ж. д. В первый же год революции в городке происходили бурные события. Трофим Степанович оказался вовлеченным в них. Летом 1918 года, во времена гетмановской власти на Украине, он вступил в подпольную организацию большевиков. Уже спустя полгода он возглавил забастовку рабочих-железнодорожников. Был схвачен оккупационными властями и приговорен к расстрелу. Революция в Германии спасла ему жизнь. Гражданскую войну он закончил комиссаром бронепоезда, потом рабфак, Московский институт инженеров железнодорожного транспорта и служба по Наркомату путей сообщения.
В 1922 году он женился. Когда он явился в домком и предъявил ордер на вселение, комендант, вручая ключи человеку в кожанке с маузером, сказал:
— Берите любую комнату, квартира пуста, хоть всю занимайте…
— Ну, зачем же? Нам хватит одной комнаты, а, Катя? — он обернулся к своей спутнице.
— Конечно, — отвечала она.
Трофим Степанович и Катя заняли угловую комнату в огромной квартире. Позднее, когда родилась Клара, комната была разделена фанерной перегородкой. Трофим Степанович был по натуре человек тихий, сдержанный, много читал. В Наркомате путей сообщения он не сделал большой карьеры, хотя, казалось, имел для этого все данные: и партийный стаж, и героическую комиссарскую биографию, и высшее образование. Как специалиста путейцы его, однако, очень ценили. Он одним из первых в стране получил звание почетного железнодорожника. После войны Трофим Степанович решил уехать из Москвы, Екатерина Уваровна долго болела и надеялась, что новая обстановка подействует на нее к лучшему. Его направили в Южно-Сахалинск, начальником Холмского отделения дороги, так что комната на Ново-Басманной семь лет простояла запертой. Хозяева вернулись лишь в 1953 году, когда Трофим Степанович вышел на пенсию.