========== Глава 1 ==========
Приходилось ли вам когда-нибудь, глядя на свою старую фотографию, удивляться самим себе из прошлого? Недоумевать, как из человека на изображении вы стали тем, кто вы есть сейчас? Мне — да. Сейчас на меня из старой деревянной рамки смотрит воодушевленная молоденькая девушка двадцати двух лет, с длинными белокурыми волосами, спадающими на плечи крупными локонами, беззаботной милой улыбкой и сияющими глазами. Глаза, пожалуй, наиболее примечательны: в них есть тот самый огонек, который бывает у людей влюбленных и смотрящих на мир с полной уверенностью в том, что в скором будущем их ожидает что-то невероятное, сказочное. Одним словом, я называю это выражение «предвкушением счастья». Предвкушение того, чему никогда не было суждено сбыться — как называется это чувство? Есть ли ему название? Возможно, для него нет подходящего слова, но вот же оно, на фотографии, подписанной с обратной стороны: «Луиза Беккер, Мараньян, 2000 год».
Эта история случилась со мной двадцать лет назад. Я жила вместе со своей матерью в одном небольшом прибрежном городке, каких в Бразилии великое множество. Мы потомки немецких иммигрантов, переселившихся на южный континент еще в позапрошлом веке, но я почему-то всегда считала себя чужестранкой. В школе меня дразнили бледнолицей, я не особо разделяла увлечения своих подружек танцами, мне была непонятна местная религия, представлявшая собой сплав католицизма и языческих суеверий. Это не значит, что я не любила Бразилию, напротив, эта страна покорила мое сердце, как покоряет сердце туриста экзотический край. Мне нравилось созерцать, но я не принимала деятельного участия в празднике южной жизни, поскольку чувствовала свой нордический характер.
Моя мать содержала небольшой бар на побережье. Несмотря на это, мы никогда не были зажиточными людьми, всегда жили скромно и трудились каждый день. Однажды мне надоело все время проводить в не очень любимом мной баре, и после окончания колледжа я занялась тем делом, к которому давно тянулась душа — вела уроки немецкого в местной школе. Это приносило копейки, и мама была недовольна тем, что вместо дела я занимаюсь какой-то никому не нужной ерундой, но меня это не останавливало. На уроки я спешила со всех ног, придумывая каждый раз способы заинтересовать детей языком, на котором говорили мои предки, объяснить им легко и доступно то, что сама выучила далеко не сразу. Школа была моей отдушиной, и, тем не менее, мне приходилось помогать маме в баре, иначе она бы не справилась одна.
Иногда выдавались вечера, когда к нам приходило немного посетителей, в зале и на террасе было тихо и спокойно. После тяжелого дня можно было отдохнуть, послушать шум прибоя и насладиться вечерней прохладой. Я обожала такую обстановку и ненавидела шумные компании, с которыми обычно имела дело моя мать, когда приходилось усовещивать пьяниц и драчунов. К счастью, подобные инциденты происходили нечасто: донна Марта сумела создать репутацию заведения, в котором не рады дебоширам.
В один из таких тихих вечеров на пороге бара появился необычный посетитель. Молодой парень, одетый просто и небрежно, как раз по чудаковатой моде тех лет, с рюкзаком за спиной оглядывался по сторонам, словно ища кого-то.
— Сеньор, я могу вам чем-нибудь помочь? — поинтересовалась я.
Парень встряхнул головой, будто от неожиданности, и посмотрел на меня по-детски восторженным взглядом.
— Добрый вечер, — поздоровался он, улыбнувшись мне во весь рот. — Можно от вас отправить письмо?
Это была довольно неожиданная просьба, но я охотно кивнула.
— Нужно указать обратный адрес, а я здесь проездом, — пояснил незнакомец, хотя я, в общем-то, и не требовала с него объяснений. — У вас не найдется ручки?
Пока он писал свою телеграмму, я невольно разглядывала его. Одежда оказалась слегка поношенной, а на кроссовках и рюкзаке были видны потертости. Бедняк? С другой стороны, у парня была модная стрижка, пирсинг в ухе и татуировка на предплечье. Значит, деньги у него все же водились, но он, судя по всему, придавал им мало значения. Почему посетителю потребовалось отправлять письмо с адреса бара, разве он не остановился в гостинице или хостеле? Может быть, он вообще нигде не останавливался?
Парень, словно услышав мои мысли, сказал, не поднимая глаз:
— Я пишу своей матери о том, что скоро вернусь.
Я слегка покраснела от смущения — нехорошо было разглядывать чужого человека с такой бесцеремонностью.
— Хотите перекусить? — попыталась я сгладить неловкость.
— Пожалуй, — согласился незнакомец, заглядывая в полупустой бумажник.
— У нас есть мясо краба, жареные креветки, мокека, печенье с треской, сок манго… — перечисляла я со старанием.
— Сок манго подойдет. И какой-нибудь пирожок.
Парень с рюкзаком был едва ли не единственным посетителем в тот вечер. Он сел за столик ближе к террасе, но не спешил притрагиваться к еде, а сидел с задумчивым видом, неотрывно глядя на океан. Даже спустя столько лет я не могу точно сказать, чем именно зацепил меня этот человек при первой встрече. В его облике было что-то совершенно нетипичное, инопланетное, нечто, что мне раньше не встречалось в людях. Я с досадой ловила себя на мысли, что парень совсем не смотрит в мою сторону, а ведь именно это больше всего раздражало меня в работе — неуместное внимание мужчин по ту сторону барной стойки. Сейчас мне как никогда хотелось поговорить с этим незнакомцем, узнать, откуда и куда он держит путь, что у него на душе. Однако я не стала этого делать, так как мне претило навязываться кому-либо. Вскоре он покинул бар, а я постаралась выбросить из головы настойчивые мысли о несостоявшемся знакомстве.
На следующий день перед занятиями в школе пришла моя давняя подруга Рут, чтобы пригласить меня на праздник в рыбацкой деревне. Удивительно, но на этот раз ей даже не пришлось меня уговаривать.
— Лу, ты ли это? — с задором смотрела на меня смуглая кучерявая мордашка. — Неужели тебе не нужно готовиться к урокам, или твоей маме не нужна будет помощь в баре в выходные?
— Нужно и готовиться к урокам, и помогать в баре, — вздохнула я, — так что же мне теперь, не веселиться?
— Вот это дело! Вот за это я тебя хвалю! — одобрительно произнесла Рут. — Завтра в семь вечера я буду ждать тебя.
Я только рассеянно кивнула.
— Луиза? — заподозрив что-то, настороженно спросила подруга. — Ты в порядке? Больно вид у тебя мечтательный.
— У кого? У меня? Все отлично, Рут, не выдумывай! — отмахнулась я.
День прошел незаметно. Вечером в баре было полно народу, а он не пришел снова. «Наверное, уже уехал к своей маме», — подумала я и продолжила вытирать стаканы. Больше мысль о странном парне мою голову не посещала.
Ах, эти деревенские праздники! Кто может описать эту атмосферу радости, когда после трудной рабочей недели народ из поселка собирается вместе, чтобы повеселиться, потанцевать любимые танцы, спеть любимые песни и поиграть на любимых музыкальных инструментах, пообщаться, посмеяться, влюбиться, в конце концов? Звуки аккордеона и запахи рыбных лакомств; девичий смех и морской бриз; босые ноги, танцующие на песке; горящие, словно звездочки, глаза и белоснежные улыбки; разноцветные бумажные гирлянды и яркие фонари; кашаса, льющаяся по стаканам… Я не так часто выбиралась на эти мероприятия, но каждый раз они невольно заставляли меня трепетать перед широтой бразильской души.
Рут, надевшая свой лучший наряд, гордо выступала чуть впереди меня. Веселье уже было в самом разгаре, молодежь в центре небольшой площадки танцевала ламбаду.
— Ты посмотри-ка, как эта фифа Жулинья расплясалась! — возмущенно болтала она. — Не успела бросить Фелипе, как опять распушила свои хвосты! Если она хоть близко подойдет к Тьягу…