Губернские разумники, биологи да зоологи, у которых передача пробовала проконсультироваться по поводу сюжета, только посмеивались и предлагали обождать с розыгрышами до первого апреля.
А Филиппу было не до смеха. Гигантские сухопутные раки, ползающие вдали от водоемов и не боящиеся зимы, думал он, что за чертовщина! Дядька Прохор, известный пустобрех, думал он, мистифицировать может кого угодно и когда угодно... кроме представителей средств массовой информации. К газетам, телевидению и радио относится он, странный человек, чрезвычайно, не в меру даже, серьезно. И клешня, думал он.
Он вытащил из сумки пистолет, достал обойму и принялся снаряжать бронебойными патронами, подарком таинственного дяди Сережи. Патроны пощелкивали, становясь на место. Завтра же нужно ехать домой, с тревогой думал он.
* * *
На мозаичном панно во всю стену удалой былинный купец с расписными гуслями наперевес, самый тот, чьим именем называлось заведение, увеселял подводную публику. Гусли у него были самогуды, да и сам он был парень хоть куда, поэтому пирушка получалась на славу. Золотые рыбки водили хороводы, помахивая кружевными платочками, лангусты в косоворотках отплясывали трепака, брюхастые осьминоги вздымали наполненные бокалы - числом не менее шести каждый, а подводный царь с нетрезвым лицом дырявил трезубой острогой утлые парусные суденышки, бессильно болтающиеся в кудрявых волнах Моря-Окияна.
- На тебя похож, - сказала Светлана. - Бороду бы тебе закудрявденную, и - как вылитый.
Филипп бросил взгляд на Садко, затем в зеркало и вынужден был согласиться:
- Что-то общее есть. Но на Столярова он похож все-таки больше.
Беседа о нелегкой судьбине великого русского киноактера заняла весь недолгий путь до трапезной. Филипп, возмущенно охая, ахая и активно качая головой, прослушал эмоциональный рассказ Светланы о том, как американцы в годы холодной войны обозвали фильм "Садко" "Новым путешествием Синдбада", прежде чем пустить в прокат. У него чесался язык сболтнуть, что знает об этом давным-давно, но он сдержался - путем невероятных усилий, близких к героическим.
Зал был невелик, уютен и выдержан в псевдоморском стиле, смело смешавшем предметы разных веков и культур. Под потолком висели модели парусников, чучела рыб и почему-то крокодила; вдоль стен, убранных обрывками пеньковых канатов и гарпунами, стояли якоря, штурвалы и компасы; вход завешивали рыбачьи сети, а на огромнейшем спасательном круге, заменявшем эстраду, сверкала надпись кириллицей "ТИТАНИК".
- Знаю, знаю, это жутко безвкусно и похоже на декорации к провинциальному спектаклю абсурда, - сказала повинно Светлана. - Зато здесь очень неплохая кухня и редко бывают всякие скоробогатые невежи.
- А мне нравится, - сказал урожденный провинциал Филипп. - Гляди, пираньи. Тоже в морские твари подались. Симпатичные какие! Чем их кормят, любопытно? Подгулявшими посетителями? Может, поэтому и невеж мало?
- Определенно поэтому, - улыбнулась девушка.
В своем блескучем, тонюсеньком, облегающем коротеньком платьице (без ничего, кажется, под ним) она выглядела этакой соблазнительной кошечкой, вышедшей на прогулку. Или на охоту. Никаких украшений она не признавала совершенно - и правильно. Филипп не мог на нее налюбоваться. "Вот повезло дуралею", - думал он, довольно щурясь.
Официант с нарисованной угодливой улыбкой возник как по мановению волшебной палочки. Филипп, ожидавший, что он будет обряжен в клеши, тельняшку и бескозырку или по крайней мере в широкий матросский воротник, несколько разочаровался. Ничего такого. Бело-черный хлыщ с красной бабочкой. Светлану разносчик блюд, очевидно, хорошо знал и тут же принялся перед нею выгибаться и отплясывать, что твой лангуст с панно. "Что-то многовато на сегодня ракообразных, не пора ли посильно уменьшить их поголовье", - подумал Филипп, подцепил его пальцем за шлевку отглаженных брюк и легонько потянул. Тот булькнул горлом, споткнувшись на половине удивительно длинной фразы, повествующей, сколь счастливо их заведение, вновь отмеченное посещением очаровательнейшей госпожи Файр, и едва не упал на спину. Филиппу, разумеется, и в голову не пришло бы изображать из себя одного из тех невеж, чье отсутствие так украшает "Садко", кабы не шарящие щупальца сального взгляда официанта, совершенно недвусмысленно маравшие декольте и бедра Светланы.
- Довольно, довольно, любезный, - сказал Филипп тоном широко гуляющего барчука, одновременно чувствительно наступая ему на ногу и подмигивая Светлане. - Довольно разговоров. Принеси-ка лучше ты нам, любезный, бутылочку сухого "Мартини", медальоны из крабов, коктейль из креветок да фрикасе из омара!...
январь 1999 - февраль 2000 г.