Коричнево-зеленый монолитный корпус карабина был теплым и как бы податливым, как бы слегка прогибающимся под пальцами - на долю миллиметра, не более. Приятное ощущение. В глубине удобного приклада приглушенной зеленью горела капля света, просвечивая сквозь полупрозрачный материал.
- Это индикатор заряда. Если огонек станет ярко-алым - значит батарея села. Однако, находясь в шкафах, батареи постоянно подзаряжаются, а на операции выдаются запасные. Замена - дело двух секунд. Хочешь попробовать?
- Знамо дело, - сказал Филипп.
Повертев в руках карабин, он обнаружил с внутренней стороны приклада довольно глубокую впадину с кнопкой на дне. Магазин был отсоединен, и ничего опасного произойти не могло, поэтому он без раздумий нажал на кнопку. Плавно, как кассета из хорошего видеомагнитофона, из торца приклада вынырнул плоский параллелепипед размером с сигаретную пачку, с закругленными ребрами и углами.
Филипп ухватился за его шершавые от мелкой чечевицеобразной насечки бока и уверенно потянул. Параллелепипед, для порядка поупиравшись мгновение, подался.
- Неплохо получилось, - похвалил Генрик.
Батарея в отличие от карабина была холодной, почти ледяной и довольно увесистой. Обратно ее "Дракон" всосал, как гурман моллюска. Филипп накинул ремень, примерился и легким движением руки забросил карабин за спину. Он перекочевал туда с удивительной быстротой, не болтаясь и не колотя по затылку, локтям, плечам. Обратно карабин скользнул еще быстрее. Вещь!
Едва не облизав его, обнюхав и огладив, пользуясь изредка подсказками сержанта, Филипп пришел к выводу, что карабин на порядок круче всего, из чего ему приходилось стрелять. На порядок, а то и на два!
Тяжеловат, это да. И все равно Филиппу просто не хотелось выпускать его из рук. Маньяк прикоснулся к предмету вожделения.
- Гена! - взвыл он. - Когда идем пробовать?
- Сейчас. Держи! - Генрик протянул ему обойму и пустой магазин.
Снаряды больше всего походили на маленьких кальмаров с плотно сжатыми щупальцами и толстенькими каплевидными брюшками.
Филипп загнал тяжелую - граммов около семисот - обойму в магазин, а магазин в приемник, перевел рычажок предохранителя в положение "походное", и удалые воины Легиона отправились в тир.
* * *
- Боекомплект магазина - тридцать два снаряда. "Дракон" рассчитан только на одиночный огонь и полуавтоматический, с темпом два выстрела в секунду, - рассказывал по пути к тиру Генрик. - Думается, небезосновательно: при той возможности наведения на цель, которую он имеет, большая скорострельность не требуется. А вот расход боеприпасов, не дешевых, по-видимому, резко возрастающий при автоматическом огне, сводится к минимуму.
"Был, ох был у Больших Братьев военный опыт, обширный и совсем недавний притом, сколько бы они ни говорили об обратном, - подумал Филипп. - Встретить бы Игоря Игоревича сейчас!"
По понятным причинам для стрельбы в тире снаряды полагались не роевые, а учебные, заполненные яркой голубой краской.
- Передвигаться - только на отрезке рубежа ведения огня, - предупредил кругленький, жизнерадостный сержант, начальник тира. - За желтую полосу не заступать! Андестенд ми, салага?
- Так ёпть, дедка! - уронил небрежно Филипп.
Тир воспроизводил участок хвойного, заваленного буреломом леса. Филипп поправил очки, заменяющие прицельную оптику шлемного щитка, присел на корточки и замер.
Из-под толстой суковатой валежины прямо на него выметнулась темная фигура. "Пап", - выдохнул "Дракон" еле слышно, и на стремительной четырехногой торпеде появилось яркое лазурное пятно. "Мишень поражена, рана - смертельная", - прокомментировал невидимый наблюдатель. "Так-то", подумал Капралов и двинулся вдоль разрешенной границы. В глубине леса что-то задвигалось. Он выстрелил опять. Снова попадание! "Пошла потеха!" обрадовался Филипп.
И потеха пошла.
Объемные, подвижные чучела хонсаков выскакивали из самых неожиданных мест, перемещались, уклонялись, едва ли не "качали маятник". Признаться, давно уже Филипп не получал такого удовольствия от несерьезной, в общем, стрельбы. Особенно, когда лазерный прицел "отказал" и пришлось палить по старинке - пользуясь обычным диоптрическим.
- Ты еще на полигоне не бывал, - многозначительно сказал Генрик в ответ на его восторженные восклицания.
Все мишени до единой Филипп завалил с первого выстрела и уложился в "отличное" время. Похвалы же от Генрика и начальника тира он воспринял как должное. С таким-то, дескать, ружьем, да мазать?!
Почти с болью оставив ставшего родным "Дракона" в арсенале, он, поскуливая ("Куда опять?.. Давай, Ген, лучше еще постреляем"), потащился за Саркисяном.
- Перетопчешься. Боеприпасов на тебя не напастись. Да и закусить надобно, - поучающе сказал жестоковыйный армянин, похлопав себя по нижней трети весьма нехилого торса. - Пора, брат, пора!
- Опять закусить! Сколько можно жрать, скажи на милость? - Изумлению Филиппа не было предела. - Куда в тебя влезает?
- Погоди, пройдет день-два, сам будешь первый проглот в нашем взводе, - меланхолично отреагировал на его бурную эскападу Генрик.
- Сомневаюсь. Но спорить со старшим по званию, разумеется, не стану, ибо грядущее сокрыто для меня мраком, за коим всякое быть может. А пока, если не возражаешь, я навещу санчасть. Есть там, знаешь ли, одна девочка... Славная такая, светленькая... В свете твоего трагического опыта это посещение, мне кажется, самое насущное дело. Именно это, а вовсе не прием пищи.
- Какого трагического опыта? - Генрик от изумления даже придержал на мгновение свой размашистый бег к вожделенной кормушке.
- С мастурбацией, - прошептал ему Филипп в самое ухо.
Генрик фыркнул и отмахнулся.
- Шутник, ха-ха. Ох и оторвет тебе Бобсон хозяйство твое беспокойное! Он, знаешь ли, Веронику уже полгода обхаживает. Всех переплюнул. Терпеливый... - В голосе Генрика Филиппу почудился намек на разочарование.
- И тебя?
- И меня. Не думаешь ли ты, что я мог пройти мимо нее без единой попытки склонить к близкой дружбе? Некоторое время даже надежда какая-то появилась - это когда она ко мне на колени стала забираться. Потом выяснилось, что у Больших Братьев и их прекрасных сестер представления об интимности несколько отличаются от наших. Посадка на колени, к сожалению, не значит ничего. Вот так-то, господин Жуан!