- Не знаешь, сейчас день или ночь на улице? - спросила девушка, чтобы как-то начать разговор.
- Не знаю.
Они снова замолчали.
- Орна... - вдруг задумчиво произнес парень. - Ты откуда? И какими судьбами оказалась здесь? Местечко то еще... - усмехнулся он, по-прежнему глядя сквозь огонь куда-то в глубину камина.
- Я не знаю. Может это покажется тебе странным, но... В общем, я тусила в том мире, спокойненько жила себе, баловалась готикой, что-то мне взгрустнулось и... ну, короче, я умерла. А потом почему-то вдруг очнулась дома, получила призыв от Даниэля и попала сюда. Сказки, да? - Она выжидающе смотрела на собеседника и ожидала его реакции на свой краткий рассказ о жизни.
- Готикой? Интересно, - только ответил тот.
- Что? Готика - это самое интересное для тебя из всего сказанного?
- Значит, ты новообращенная. - Проигнорировал Габриэль искреннее удивление подруги. - А ты знаешь, что изначально, слово «гот» использовалось как бранное? Оно означало что-то типа «варвар». А в Италии это значит - непривычный.
- Не такой, как все. - Подхватила Орна.
- Кто - все? Кто такие эти все? - задал философский вопрос О’ Берни и посмотрел на девушку. - И вообще, все это совершено никак не связано с историческими племенами готов.
Орне стало как-то не по себе, она не знала, что на это ответить и потому решила, что лучшая защита - это нападение. «Тоже мне, философ» - похожая мысль уже посещала ее сегодня относительно этого человека.
- Расскажи лучше о себе, - сделала она встречный ход.
- Я живу, - улыбнулся Габриэль, - но живу как во сне.
- Похожая ситуация, - иронично вставила Орна.
- Но этот сон не с карамельками и плюшевыми мишками, а чаще - кошмар.
Орна опустила голову, вспоминая свои сны, или не сны, а короткие вспышки воспоминаний.
Габриэль продолжал:
- Иногда сон становится цветным, и в тебе просыпаются чувства!
А потом он блекнет и чувства умирают. У меня давно не было цветных снов, - парень согнул ногу в колене и, облокотившись на него локтем, запустил пальцы в свои легкие волнистые пепельного цвета волосы.
- Дерьмово... - тихонько сказала Орна, больше в голову ничего не пришло.
- А что поделать? Жизнь продолжается... - тут он неожиданно улыбнулся, - ну ладно, слукавил, просто жизнь научила. Человек человеку - волк, но в то же время не рой другому яму - сам в нее попадешь... Я человек сложных моральных принципов, и сам точно не знаю чего во мне больше - хорошего или плохого. А ты?
- Наверное, как и многие... - Орна подхватила его философский настрой. - Я не совсем понимаю, о чем ты, я выпила немного вина там, с Даниэлем и... наверное слишком расслабилась. Но иногда хочется не заморачиваться и просто побыть самой собой.
- Сейчас ты такая, какая есть на самом деле?
- Наверное, - неуверенно ответила девушка, не понимая, к чему эти личные расспросы.
- Нет, - уверенно констатировал О’Берни.
- Это почему же, позвольте узнать?
- Ты сможешь сейчас стих написать?
- Ну, попробовать могу... а это показатель?
- Попробовать - да, но завтра ты его выбросишь.
- Возможно.
- Мне кажется, что человек настоящий, когда он пишет стихи, а не когда пьет с горя.
- Я не с горя...
- Ну, с плохого настроения
- Творческая личность ранима....
- Да все мы творческие личности в этом пластилиновом мире. Ну, я про "стадо" не говорю, а так - почти все.
- Наверное...
***
Даниэль молча стоял возле двери, ведущей в покои Орны. «Но, что я ей скажу, если она не спит? О чем вести разговор? С чего начать?» - он прислушался, - «Нет, слишком тихо. Она наверняка давно уже в постели. Тогда зачем я здесь? Снова безмолвной тенью охранять ее чуткий тревожный сон, борясь с искушением коснуться ее холодных губ... Нет».
Дверь скрипнула и отворилась, Даниэль вошел. Комната была пуста.
***
- Так ты говоришь, что рисовала, а у тебя есть здесь твои картины?
- Их вообще больше нет... А почему ты интересуешься? Ты тоже рисуешь?
- Рисовал в детстве, и у меня неплохо получалось, меня даже в художественную школу отдавали в той, прошлой жизни. Но я дальтоник
- Как это?!
- Вот так. Сложно передавать мир таким, каким ты его видишь, если видишь его хуже, чем остальные...
Орна молчала.
- ...а внутреннюю красоту мира проще передать словами, - продолжал уже будто сам с собой говорить Габриэль.
- Каждый видит его по-своему... я рисовала в карандаше... черно-белый вариант мира... с тенями... Так значит, ты пишешь?!
- Меня иногда пробивает написать пару абзацев, но я не сохраняю... я слишком ленив, чтобы потом дописать с того места, где вдохновение покинуло меня. Но это не стихи, так ...проза жизни. По-моему, у О'Генри было о том, как художник увидел нищего и решил написать картину, а нищий на картине ожил и упрекнул художника, что он писал без вдохновения, а просто потому, что увидел его.