- Нужно сохранять хотя бы отрывки.
- Это не нужно людям. Я посредственность, я это еще в школе понял, и никто меня в этом не переубедил. И я никого не пробовал переубедить. Я видел много людей, которые в чем-то преуспели больше меня. А я... я слишком жадный для специализации на чем-то, мне нужно ВСЕ!
- Это нормально, наверное... Большие амбиции + талант...
- Амбиции + талант + лень.
- Лень, между прочим, присуща абсолютно всем. Особенно творческим натурам. - Орна улыбнулась сама себе.
- Не помню, кто говорил, но талант это на 99% тяжелый труд, и лишь на процент - божий дар
- Да-да, так и есть!
- Искра во мне есть, а раздувать неохота.
- Зря, - выдохнула Орна.
- Нужно знать, в какую сторону раздувать, а я устал пробовать...
- Если человек талантлив, он талантлив во всем, так, кажется, там говорится?
- Тоже верно, - впервые с начала их разговора улыбнулся О’Берни. - Но в моем случае это не спорт, не литература, не история, не наука...
- А что?
- Да мало ли что еще - если бы я знал! Я бы хотел быть богом... Мне скучно, когда творчество запирают в рамки. Пусть это не общественные рамки, а рамки моего зрения, моей памяти, моей нетерпеливости...
- Но без этого никак... потому это и творчество... ты творец своего мира в рамках своего мировоззрения!
Орна начала искренне сопереживать этому печальному «пастушку-философу». И за недолгое время их разговора, ей стало казаться, что они знакомы уже очень-очень давно. И почему-то ей стало жалко этого мизантропа.
- Мои творения не живут.
- Почему?!! Ну почему?! Ты же можешь показывать людям мир сквозь призму своего мировоззрения... ты должен...
- Я и показываю. Вот сейчас общаюсь с тобой, ты ведь видишь мой мир? - О’Берни помолчал немного и продолжил:
- Что наплодит душа - кусочки мыслей, обрывки фраз, тотчас уходит по рукам, ...и исчезает. - Он помолчал. - Разве это творчество? Творчество служит цели. А цели нет.
- Самовыражение...
- Крик ради крика?
- Хотя бы...
- Бред.
- Как и многое в нашем мире...
- Крик - это когда ты кричишь, - снова игнорировал ее слова Габриэль, - а к тебе подходит человек, хлопает тебя по плечу и говорит: «Спасибо, брат, я не знал чего я хочу. А ты крикнул это за меня». А крик, уходящий в пустоту, спотыкающийся о гулкие стены непонимания - это просто сотрясание воздуха. Чахнуть над своими записями, никому не показывая - это тоже не крик. Кому интересно как человек дышит, если он сам умеет дышать. Почему говорю я? Ты же пьяная!
- Да! - засмеялась Орна.
- Так говори ты! - засмеялся вместе с ней Габриэль.
- Красиво, черт возьми, говоришь...
- Слова, однажды сказанные, уже не в собственности своего родителя. А если они кому-то сослужат добрую службу - что ж... я буду только рад!
Орна смотрела на этого милого парнишку в бежевом жакете и загадочно улыбалась. А он продолжал рассуждать. Она почти не слышала его слов, обдумывая уже услышанное. А он говорил и говорил по ее просьбе. Что-то о заказных бездуховных произведениях, об ожидаемом от творца.
- Габриэль... - тихонько позвала Орна.
Он поднял голову, наткнулся на ее взгляд и воодушевленно продолжал:
- ...слова, которых ждут - это слова-"нищие", упрекающие хозяина в отсутствии вдохновения! Понимаешь?...
Орна молчала, давая понять, что прекрасно понимает его и ждет продолжения. Но Габриэль почему-то тоже молчал. И уже не смотрел ей в глаза, а куда-то сквозь нее... Девушка спиной почувствовала присутствие кого-то третьего в их идиллическом дуэте. По коже пробежала легкая дрожь, и она увидела шагнувшего к ним из темноты Даниэля. Одним рывком он оказался рядом с О’Берни и с силой толкнул его к подножию старинного камина. Черный кожаный сапог Даниэля оказался прямо у его лица. Парнишка сжался в ожидании удара. Но Князь Тьмы наклонился и прошипел сквозь зубы:
- Глупый мальчишка, она Нареченная!...
После чего исчез также незаметно, как появился.
***
Орна резко распахнула тяжелую дубовую дверь, ведущую в каминный зал.
- Зачем?!
Даниэль неспешно повернул голову в ее сторону.
- Зачем ты это сделал?! Почему ты так себя ведешь? Чем этот бедный человек заслужил такое твое отношение? - сердито кричала Орна. - Ну что ты молчишь?! Я жду ответа! И я буду его защищать. И я имею на это право!
- Ta turbs pi qcocasb vonpho, vaoan, nor? [27] - проскрипел из угла усмехающийся голос Вольдемара.
- Прекрати, отец, - холодно ответил Даниэль на эту явную игру его чувствами.
- Что? Что он говорит? О чем вы говорите?! - не унималась она.