Неожиданно он действительно коснулся ее волос. Орна рывком подняла голову и уставилась на него своими огромными, полными смятения глазами. Он улыбнулся и заправил выбившийся локон ей за ухо:
- Будь осторожна.
- Да, конечно, - она снова уставилась в пол и подошла к двери, но не спешила ее открывать.
«Нет, я не могу вот так уйти, а вдруг такой момент больше не представится. Я сейчас развернусь и наброшусь на него. Плевать на все праздники. Хотя, может, еще и на праздник успею» - смешливо подумала она, но вдруг вспомнила с какой легкостью Даниэль орудует в ее мыслях, и осеклась.
И в этот момент она почувствовала его тяжелые холодные руки на своей талии и тяжелое холодное дыхание на затылке. Шпильки одна за другой со звоном падали на пол. А длинные волосы заструились по спине. Все ее тело задрожало. От страха или от предвкушения долгожданного наслаждения? В любом случае это было слишком сладко.
- Ol gil taba vors lsi[39]... - слова защекотали ей ухо, она вся сжалась и улыбнулась, хотя не поняла ни слова.
Даниэль рывком развернул ее и прижал к себе. Он грубо обхватил ее лицо ладонью и запустил пальцы в волосы, не отрываясь от ее глаз. Ее дыхание сбилось.
«Куда делись его надменность и цинизм? Ледяная стена рухнула? Что я вижу - туманный взор, губы что-то непрестанно повторяют».
- ...zonrensg...
«Кажется, это означает «врученный тебе» или что-то вроде того. Как приятно».
- ... argedco... mir... tianta
«Заклинаю? Что? Мучение? От чего? Оу, посетитель? Нет! Постель!! Что?! Как постель?!»
- Ils...ils...ils... ol orsba ilsi...
«Ты пьян?!! А, ты опьянен мной? И почему в порыве страсти ты говоришь на своем непонятном языке?»
- Ну, хватит, я все равно тебя не понимаю... - с нежной улыбкой прошептала Орна, поднялась на цыпочки и прикоснулась к его холодным шепчущим губам.
- Мммм... - простонал Даниэль, но губы его оставались напряженными, и он продолжал что-то бормотать, из чего Орна поняла только так часто употребляемое здесь по отношению к ней: «нельзя».
- Как нельзя?! Почему нельзя?! Опять нельзя?! - Она отпрянула к стене и надула губы.
Едва открывший свои чувства, Даниэль вновь стал непроницаемым истуканом. Он сделал шаг к ней, поцеловал в макушку и пригладил растрепавшиеся волосы холодной безучастной рукой. Но теперь Орна знала, что скрывается под этим напускным безразличием. Она не ошиблась в нем, а может, он - в ней, когда делал выбор среди смертных.
Она подняла глаза. Но рядом уже никого не было. Орна привычно вздохнула и чему-то улыбнулась. Закрыла глаза, быстро прокручивая в голове еще свежие воспоминания и вдыхая еще не остывший от страсти воздух. Еще секунда, и дверь за ней затворилась, а ощущение бесконечного счастья так и осталось витать в воздухе.
На пороге, она накинула черный плащ и еще раз оглядела свой новый дом. Зная, что он наблюдает за ней, она обворожительно улыбнулась в пустоту.
«Я вернусь».
Даниэль стоял, опираясь плечом на стену и скрестив руки на груди, и тоже чему-то улыбался. В глазах горел давно забытый им огонь.
«Она вернется».
***
Как она добралась до города, Орна не помнила. Так она спешила и была переполнена эмоциями, ожиданием встречи, волнением от произошедшего в замке. Но вот и далекая, забытая... простая, размеренная городская жизнь. И не было предела счастью! И так приятно снова почувствовать себя часть этого мира, но знать, что ты все же на порядок выше всех их. И с гордо поднятой головой войти в автобус. Вечерний, полупустой. Обшарпанные бока этого железного чудища так и стремились заляпать грязью ее идеальный наряд. И становилось жутко смешно от этого убогого зрелища. И от косых взглядов людей. Все-таки она разительно отличалась от остальной массы. Будто шла на готический маскарад.
Добравшись до нужной остановки, она вышла под дружные, скрытые или явные, взгляды пассажиров.
Ей было наплевать.
Она приехала домой!
И были радостные родительские объятия, и семейное чаепитие, и ночные разговоры обо всем на свете. И счастливые мамины слезы, и скупые папины объятия.
Под утро Орна довольно быстро уснула в своей прежней комнате, предварительно плотно задернув шторы, она предусмотрительно с головой укрылась одеялом.
Уже в пять часов следующего вечера она была на ногах и благословляла зиму за короткий световой день.