Дыхание Арго стало прерывистым, каким-то внутренним чувством он понял, кто спрятался в пепелище, — Мара, в первозданном виде! Наполовину скелет, наполовину — живое тело. Так вот как сестра выглядит на самом деле!
Из ниоткуда вырвались порывы сильного ветра — и в иллюзии, открытой для Арго, разразилась буря. Мара подняла с земли потухший уголёк, положила на когтистую лапу, подула. Обернулся тот чёрным облаком. Развеялся над землёй пепельным дождём. Сгустились тучи.
«Я — Мара.
Силой Дара
Сотворю тебя.
Зверь Кошмара
Назову тебя.
Так скажу я,
И да будет так».
И пока Мара пела, переворачивались чаши океанов мира, осыпались горы, а там где были зелёные равнины, появлялись мёртвые пустыни.
«У Зверя моего
Тело тролля Каменного,
Голова дракона Огненного,
Пузо омута Водяного,
Крылья ветра Ледяного,
Лапы — корни Земли,
А взгляд — меч Амбигю:
Один глаз видит правду, другой — ложь.
Как зажмурится — мир охватит дрожь.
Как откроет глаза — Тенебриз покачнётся.
Как поднимется он — жизнь оборвётся».
Арго застонал беззвучно, вздрогнул. В словах Мары он услышал подтверждение страхам: так называемая сестра задумала уничтожить его и отнять силу меча-хранителя!
Ни звука не услышал Чимиту, пытавшийся заново раздуть вдруг потухший огонь в камине. Только увидел, как побледнело, исказилось ужасом лицо хозяина; опустился меч, повиснув в безвольной руке.
— Что случилось? — дриад вскочил с колен, метнулся к нему — поддержать.
Находясь во власти кошмарного видения, Арго вздрогнул и взмахнул мечом, желая пронзить Мару, уничтожить гадюку смертельным ударом. Но вместо меткого удара он неловко зацепил дриада. Чимиту зажал рану на щеке, отбежал к окну. Забормотал что-то на волшебном языке деревьев, приглушая боль и останавливая кровь собственной магией.
— Тьматебяпоберичтотыподостриелезешь? — сипло, натужно откашлявшись, точно кто-то его душил, проскрежетал меч.
В другое время Арго обезумел бы от счастья, заслышав голос Амбигю, но сейчас, держа оружие в руках, он с горечью осознал, что именно слуге удалось пробудить хранителя от молчания.
Почему? Что особенного было в Чимиту, если кровь дриада заставила заговорить меч?
— Ктоты? — скороговоркой выпалил Амбигю.
— Я Чимиту, слуга! — дриад развернулся от окна и низко поклонился. Рана затянулась, крови не было, но шрам остался.
— Будемзнакомыагдеколдуньямалуэль?
— Её здесь нет! Успокойтесь. Вы в безопасности! — заверил Чимиту, заметив, что Арго не пришёл в себя, и попросил вежливо: — Не спешите, хранитель, говорите медленнее, трудно вас понять.
— Он-н-а заколдовала меня, налож-ж-ила з… з… заклятье! — выговорил по слогам Амбигю.
— И когда Мал-уэль успела заколдовать тебя? — откликнулся Арго.
— Во время нашей первой встречи в Незримом лесу, когда ты пялился на неё вместо того, чтобы оберегать меня! — ехидным тоном заметил меч.
Он смутился. Что за глупые фантазии? Но в любом случае им нечего опасаться: отец на стороне Арго, о чём мальчик не замедлил поведать хранителю.
— И ты поверил? — отозвался Амбигю.
— Конечно! — воскликнул он. — Отец подарил мне мантию, которую создал сам. Мне, понимаешь? Мне, а не Маре, своей дочери! Понятно ведь, что такой серьёзный поступок значит? Второй подобной мантии не найдётся на свете. Она соткана из элементов природы, из неё можно создать собственный мир! — Арго приподнял свободной рукой с пола мёртвую голову животного, заглянул в пустые глаза.
— Твой отец что? — переспросил меч. — Подарил? Шкуру? И сказал, что создал её сам? Лжец! Перед тобой шкура Рассветного дракона Де Ааге Сол Сеана!
Чимиту как-то странно всхлипнул, захлебнулся: то ли засмеялся, то ли заплакал — поди разбери. Сказал следом за Амбигю уверенным тоном:
— Так и есть, Треал убил спящего хранителя Сол Сеана, когда его манама путешествовала по мирам. Завладел шкурой и принял обличие Рассветного дракона.
— Да как ты смеешь говорить такое про моего отца? — чуть не ослепнув от ярости, Арго в бешенстве сильно толкнул слугу, не задумываясь, что дриад мог ответить тем же.
«Вот дурья башка! И я защищал предателя от короля, пригрел змею на груди! — но слова Чимиту заронили в сердце первые подозрения. Арго задумался: отец не создавал меч, а получил готовый, он сам признался, и Амбигю упоминал при разговоре в лесу, что его придумал и сотворил Сол Сеан. Неужели отец в самом деле убил создателя меча и обманул меня, выдав шкуру, чужое творение, за своё?»
Надежда на то, что отец не мог так бесчестно поступить, боролась в сердце Арго с чёрным сомнением. Мальчик осторожно положил меч на стол и попросил:
— Амбигю, расскажи мне, что ты знаешь о прошлом! Только самую что ни на есть настоящую, истинную правду, какой бы ужасной она ни была, а не детские сказки да былины, я сыт ими по горло!
— Учти, правду тебе будет больно услышать, мальчик мой. О ней собирался поведать Лофтин в тот день, когда я возродился к жизни, но… не получилось… — вздохнул меч. — Если ты уверен, что достаточно силён духом и сможешь принять её, открою!
— Можно мне побыть с вами? — спросил нерешительно Чимиту, переминаясь с ноги на ногу у дверей.
— Не только можно, но и нужно! — ответил Амбигю. — Ты снял с меня заклятие! Считай, что мы породнились с тобой кровью!
Когда ребята уселись в креслах, придвинувшись ближе к очагу и друг к другу, меч продолжил:
— Так знай же, Арго, твой отец Треал проник в Тенебриз через сейд, которым пользовался Рассветный дракон Сол Сеан, чтобы путешествовать по мирам. Ты видел похожий сейд в Лабиринте, когда перепрыгнул на плато.
Сол Сеан никогда не защищал переход, сейд был в безопасном месте — в чреве нашей планеты. Обычно Имаджи была рядом с ним, караулила тело спящего дракона, пока его душа-манама путешествовала. Но не в этот раз: у них только что родился Артур. Имаджи осталась у колыбели.
Прошёл день, близилась ночь, а Сол Сеан не возвращался. Передав заботу о детях норианам — крылатым феям неба, и зелигенам — духам леса, Имаджи отправилась в святилище сама, но на половине пути встретила дракона. Вместе они вернулись во дворец.
Перемены в нём Имаджи заметила сразу. Сеан не обнял, не поцеловал, как прежде, не рассказывал ничего, не смеялся. Она попыталась объяснить себе необычное поведение дракона сильными впечатлениями и размышлениями, в которые был погружён Сеан после долгого пути.
Но с этого времени начались неурядицы в семье. Всё-то было Сол Сеану не так. И суп дурно пахнет, и одежды плохо вычищены, и ароматы в комнатах слишком сильные. Даже собственный друг-ликорн не признаёт. А тайные имена детей, которыми Сеан и Имаджи нарекли наследников, он и вовсе забыл.
Проводил дни и ночи напролёт в подземельях замка, запретив жене и кому бы то ни было появляться там. На вопросы Имаджи у дракона постоянно был один ответ:
— Я занимаюсь укреплением подземных переходов, чтобы врагу не удалось проникнуть через них в наш мир.
А потом появился на свет ты, Арго.
Однажды зелигена Диз прибиралась в твоей детской и нашла в люльке запрятанный в матраце, наполненном снами, охранный амулет тьмы. Девушка не сразу поняла предназначение вещицы, но когда она коснулась острого края рифлёной огранки, то мгновенно обратилась в монстра — летучую мышь.
Вошедший в комнату король не испугался превращения. Прямо из дверей скинул на испуганное существо магические невидимые путы и унёс Диз за собой, в подземелье дворца. Там томились за решётками тайной тюрьмы другие — друзья, сторонники и помощники Имаджи, превращённые колдовством Треала в отвратительных уродцев.