Касание выросших буквально из днища опор запечатлели с особой тщательностью, и не зря. Сюрприз получился великолепный. Стойки в месте соприкосновения с покрытием полосы начали утолщаться, словно их изнутри накачивали водой. Нет, скорее, словно они внезапно сделались ртутными — чем ниже осаживался корабль, тем больше опорные поверхности напоминали жидкие блины. Надо полагать, не один учёный или инженер взвыл от зависти и желания непременно получить доступ к этому потрясающему кораблю. Наконец площадь опор достигла некоей оптимальной величины, и они застыли. Корабль замер.
— Приземлились… Сейчас выходить будут… — носились шепотки. Только сейчас стало понятно, насколько здесь было тихо.
Приготовленную ковровую дорожку торопливо раскатали почти до самой кормы, но тари не спешили покидать свой борт. На импровизированных трибунах поднялся недоумённый ропот. Волновались все — и «шишки», и военные, обеспечивавшие безопасность, и журналисты, и простые люди. Кто-то из медийщиков, заметив, что главы «большой восьмёрки» переглядываются и обмениваются короткими фразами, направил камеру на них. И прозевал самое интересное: на «сцену» вышла семья вернувшейся из неведомых далей земной девушки. Стоило им, не замеченным, сделать несколько шагов к дорожке, как в корме корабля нарисовалась светящаяся тоненькой линией рамка, видимо, обозначавшая контур выхода. Женщина, придерживая полы недлинной шубки, вдруг побежала вперёд — какие каблуки бы ей помешали, какая охрана? Мать снесла бы любое препятствие, а перед ней был любезно расступившийся кордон милиции, ковровая дорожка и нацеленные объективы сотен видеокамер, которых она тоже не заметила. И уж тем более не удержал её выкрик мужа: «Нина, не спеши! Она уже здесь!»
Аппарель с едва слышным шипением поползла вниз, открывая полутёмный проход. Телевизионщики мгновенно перенесли фокус камер на него. В глубине прохода замаячили фигуры… Гигантские, почти трёхметровые, они определённо не могли принадлежать людям. Только трое из восьми были нормального …или почти нормального роста. Фигуры застыли наверху. Бегущая женщина — метрах в трёх от опустившейся аппарели. Замерли зрители, замерли, нацелившись в одну точку, камеры. Вновь повисла невероятная тишина — стало слышно, как где-то тоненько попискивала одинокая зимняя птичка. Казалось, это мгновение не закончится никогда. Казалось, ни один звук не смеет нарушить почти космическую тишину, воцарившуюся на полосе. Может, именно поэтому многие услышали это слово.
— Мама…
Одна из фигур в скафандре, словно продавив, разметав в клочья эту тишину, сорвалась с места и помчалась вниз. На солнце сверкнуло затенённое сзади стекло гермошлема…
— Удачный кадр. Для раскрутки ваших проектов лучше не придумать. Вы великолепно выглядите, Анна Сергеевна.
Сопровождающий был исключительно вежлив и предупредителен, но от его вежливости и предупредительности уже начинало тошнить. Всех.
Кадр и впрямь были на редкость удачным: в кои-то веки Ане действительно нравилось, как она выглядит на фото. Рекламный проект под названием «официальный визит инопланетян на Землю» набирал обороты, над ним работали самые зубастые акулы пера и видеокадра. Тарийскую делегацию, решившую не разделяться до окончания карантина и снятия гермокостюмов, уже провезли по столицам «большой восьмёрки», где они сразу после официальных встреч норовили посетить музеи. Аню и Нойгеша, разумеется, по настоянию тари причислили к делегации и возили следом. Но им и Да-Рэй приходилось, кроме всего прочего, отдуваться на бесконечных пресс-конференциях. Безвестная студентка, почти год числившаяся погибшей, в считанные часы сделалась мировой знаменитостью. Постеры и бигборды с этим самым «удачным кадром» висели в каждом уважающем себя городе мира, невольно напоминая фото Юрия Гагарина, тоже ставшее в своё время брэндом эпохи. Вот только сама «звезда» успела стать кошмаром медийщиков. Перед каждой пресс-конференцией, перед каждым публичным выступлением она, скромно потупив глазки и молча кивая, выслушивала инструкции, как надо себя вести и что говорить публике. И каждый раз говорила с трибуны совсем не то, что было предусмотрено сценарием. Венцом скандала стал телемост в Нью-Йорке, когда Аня в ответ на завуалированный упрёк ведущего — мол, мы всё время отступаем от некоей канвы — попросту огрызнулась: «Я не собираюсь быть говорящей куклой!» Ведущий не стал развивать тему, что было чревато ещё большим скандалом, и махнул рукой — мол, будь что будет. «Репетиторов» с тех пор и след простыл, зато к Ане приставили чрезмерно вежливого сопровождающего. Этот ни разу не переступил границ допустимого, ни разу не повысил голос, не сделал ни одного предложения «вести себя как надо», но «мировые знаменитости» в его присутствии чувствовали себя крайне неуютно. Соломоново решение первой нашла Да-Рэй, и с тех пор господина сопровождающего просто перестали замечать. Это ему явно не понравилось. При каждом удобном случае он старался напомнить и о своём существовании, и о предназначенной ему роли.