— Все, что придется. Разбирал машины и все такое...
— И ничего больше?
— По крайней мере для меня. Но незадолго до своего ухода он занимался еще какой-то побочной работой.
— Что за работа?
Торговец взглянул на лицо Бэньона, и у него сразу пересохло в горле.
— Это я не знаю, мистер, действительно не знаю. Он попросил у меня один внеочередной выходной день.
— И потом попросил расчет?
— Да, потом он ушел.
— Куда?
— Не имею представления. Правда, как-то он говорил, будто сам он из Честера, но вернулся ли он туда, мне не известно.
«Ушел восемь дней назад», — пробормотал Дэв Бэньон. По времени все совпадало.
— Кто был тот человек, для которого работал Слим?
Торговец пожал плечами.
— Да, знаете ли, я его даже не видел. Он остановился на шоссе и дал несколько гудков; Слим подошел к нему, и они о чем-то говорили. Видно, Слим знал его раньше.
— А что за машина?
— "Бьюик". Новый. Голубая спортивная модель.
— Большое спасибо, Смитти, — сказал Бэньон.
— Не за что. Мне было приятно помочь вам...
Когда Бэньон пошел к машине Бурке, Смитти сел к столу, и ему понадобилось истратить три спички, чтобы прикурить. Потом он встал и бросил лопату угля в пылающую печь: ему вдруг показалось, что в его времянке чертовски холодно.
— Сыро и холодно, как в могиле, — пробормотал он себе под нос.
Бэньон отправился в Честер.
Уже стемнело, когда он остановился перед зданием честерской полиции. Двухэтажное здание из красного кирпича было покрыто копотью, десятки лет подряд выбрасываемой в небо трубами близлежащих заводов. Бэньон был здесь не впервые. Он не раз появлялся в Честере по делам службы и знал многих чиновников из здешнего управления.
В непривычно высокой комнате — так строили в начале века — сидели три крепких, упитанных полисмена.
Один из них, детектив по фамилии Сулковский, знавший Дэва, направился к нему, чтобы поздороваться. Оставшиеся двое заинтересованно оглянулись, услышав слова Сулковского: «Дэв Бэньон! Мне жаль, я очень сожалею, эта история с твоей женой...». А то, что ты ушел, я очень понимаю, — я, наверное, и сам ушел бы. И нашел бы этого парня, можешь на меня положиться! Удовольствия разделаться с ним я бы никому не уступил.
— Поэтому-то я и здесь, — сказал Дэв. — Знаешь ли ты в округе человека, которого звали бы Слим? Он как будто автослесарь или что-то в этом роде.
— Слим Лоури, — сказал Сулковский, после чего наступило молчание.
Бэньон заметил, как два других полисмена обменялись многозначительными взглядами.
— Тут что-то не так? — спросил он.
— Со Слимом мы очень хорошо знакомы! — ответил Сулковский, — Он больше сидел по тюрьмам, чем ходил на свободе. — Лицо его сделалось очень серьезным. — Только видишь ли, в чем дело: он болел туберкулезом и позавчера умер. Дэв, это чертовское невезение! Ты подозревал его?
— Да, я уверен, что убийцей был он. В его смерти не было ничего подозрительного?
— Нет, он умер своей смертью. Единственное, что нам показалось странным, — у него при себе было пятьсот долларов и последние дни он жил у довольно темных субъектов со Второй стрит.
«Пятьсот долларов! — подумал Дэв. — За пятьсот долларов была убита Кэт, столько стоил я сам!».
— Он умер у этих людей? — спросил Бэньон.
— Нет, в госпитале. Его хозяева позвонили к нам, а мы вызвали больничную карету. Через несколько часов он умер.
— Где он жил?
— Постараюсь узнать все, что тебе нужно, — сказал Сулковский.
Бэньон взял адрес, пожал всем троим руки и сел за руль. Проехал торговые кварталы, начинался район трущоб. Пустынные улицы, грязные, запущенные дома!
Негритянские дети играли на тротуаре, резко и громко крича друг на друга. Дэв с трудом нашел нужный дом. Услышал шаги, звук отодвигаемого засова, и перед ним предстала высокая женщина с платком на плечах. Она глядела на Бэньона своими близко посаженными грустными глазами.
— Прошу вас уделить мне несколько минут, — проговорил он, снимая шляпу. — Я хотел бы узнать... О человеке по имени Слим Лоури.
— Он умер.
— Слышал. Можно мне войти?
— Ладно уж, входите, — и пошла по длинному, тускло освещенному коридору в комнату, где стояла печка, такая же раскаленная, как и во времянке Смитти.
Женщина села на шатающийся стул подле печки и бросила на Бэньона оценивающий взгляд.
— Вы сыщик?
— Нет, я сам по себе. Почему Слим Лоури жил у вас?
— Он говорил, что здесь ему легче дышать. Зачем ему снимать комнату в гостинице, когда у нас гораздо дешевле.
— На прошлой неделе убили мою жену, ее разорвало в куски взрывом бомбы, которую кто-то подложил в машину, сейчас я ищу убийцу. Вы могли бы мне помочь, если бы захотели...
Женщина долго молчала.
— Гм, мне жаль, мистер, — сказала она уже совершенно другим тоном. — Слим пришел сюда, потому что он квартировал здесь и раньше, когда это был район только для белых. Он был болен, это я заметила, и что у него не все в порядке — это я заметила тоже. Но он был так угнетен, что я оставила его здесь.
— Приходил к нему кто-нибудь?
— Нет. Правда, он все время повторял, что кто-то должен его навестить и тогда он докажет, что не по его вине все провалилось.
Дэв Бэньон сжал челюсти.
— Звонил он по телефону?
— Нет.
— А ему.
— Да, однажды. Это было в тот вечер, когда он умер. Я уже позвонила в полицию насчет «скорой помощи», и в это время его попросили к телефону. Какой-то мужчина во что бы то ни стало хотел поговорить со Слимом.
— Вы знаете, кто просил его к телефону?
— Знаю, он мне сказал свою фамилию. Я объяснила ему, что Слим не может подняться с постели, тогда он начал ужасно ругаться и кричать: «Скажи ему, это Ларри Смит!». Я ответила, что Слим опасно болен и к телефону подойти не может. Тогда он повесил трубку. Послушайте, что с вами? Вы бледны, как смерть. Странные люди эти белые!
— Ларри Смит... — пробормотал Бэньон.
Узел может быть запутан до чрезвычайности, но стоит потянуть за нужную нитку, и все распутается. Теперь эта нить у него в руках.
Глава 10
Ларри Смит сел в свой синий спортивный «бьюик», кивнул полицейскому, стоявшему на углу, тот щелкнул каблуками и взял под козырек. Ларри дал газ, он уже опаздывал; у него была договоренность на восемь вечера с Максом Стоуном, а было как раз восемь. Он должен был захватить Стоуна из автомобильного магазина и поехать с ним на его квартиру, где их ждал Лагана. Стоун сказал ему по телефону, что Лагана чем-то страшно обеспокоен: скорее всего это из-за Бэньона. Ну что же, без промахов обойтись трудно, но теперь нужно сделать все, чтобы операция прошла, как по маслу.
Он остановился перед автомагазином Макса Стоуна, тот его уже ждал. Он стоял перед своим огромным предприятием, над которым мерцали неоновые огни. Да, он достиг многого, это нужно признать! Удачливый делец, легальный и нелегальный, он стоял перед своим предприятием, и улыбка освещала его свежерозове лицо с маленькими глазками, шныряющими по сторонам. Стоун был в пальто с начесом, которое могло стоить все двести долларов.
Ларри открыл дверцу машины, и Макс Стоун сел радом с ним.
— Ты опоздал! — не здороваясь, проворчал он.
Машина стремительно неслась по улице.
— Ты что, с ума сошел? Это тебе не гоночный трек «Индианаполис»! — Стоун вытащил из кармана сигару.
— Я думал, ты спешишь, — ухмыльнулся Ларри.
Стоун пробормотал что-то, закурил сигару от золотой зажигалки.
Пешеход на тротуаре отскочил назад — так резко повернул Ларри на перекрестке. В ярости мужчина погрозил кулаком удалявшейся машине.
— Не сходи с ума, — посоветовал Стоун Ларри. Последние дни он стал особенно раздражителен.
— Что нужно от нас Лагане? — спросил Ларри.
— Недоволен фиаско с Бэньоном, — ответил Стоун. — Для тебя будет лучше, если говорить с ним буду я.