— Такой вот шум, а драки нет, — доброжелательно возвестил Турецкий. — Извиняемся за ночное вторжение, это не налет.
— Владимир Иванович, в чем дело? — Инесса Дмитриевна подбежала к майору. — Это, знаете, чересчур — врываться посреди ночи! Как вы можете идти на поводу у этого человека?
— Успокойтесь, Инесса Дмитриевна, — пробормотал майор. — Мы не с плохими новостями. Александр Борисович посчитал, что будет уместно сообщить вам уже сегодня.
— Что это значит? мать и дочь недоуменно переглянулись.
— Присаживайтесь, — разрешил Турецкий. — В этом холле удобные кресла и диваны. Не надо нервничать, Инесса Дмитриевна, Анастасия Олеговна и все остальные. Не надо чая, кофе. «А почему, собственно, не надо? — подумал он. — Ладно, переживу».
— Успокойтесь, дамы, мы нашли человека, который повинен в смерти Павла Аркадьевича, двух охранников и жителя деревни Корольково Регерта, — важно объявил Багульник. — Мы приехали лишь для того, чтобы сообщить вам об этом.
— Господи… — Анастасия Олеговна прижала руки к груди. Прихрамывая, она добралась до ближайшего кресла, села на краешек, пронзительно уставилась на Турецкого.
— Наконец-то, — выдохнула Инесса Дмитриевна, опускаясь на диван.
Нахмурилась домработница Ольга.
— Послушайте, господа милиционеры… и лично вы, Александр Борисович. Все это, конечно, очень мило, благодарим за хлопоты… но неужели приятные новости не могли потерпеть до утра?
— Вы тоже присаживайтесь, — предложил Турецкий. — И вы, Константин. Что вы мнетесь там на пороге? И вы, Леонид. Вы уже почти взрослый, можете послушать наравне со всеми.
Речь предстояла долгой, а времени на подготовку практически не было. Он надеялся, что тройка-другая экспромтов пройдут успешно. Он дождался, пока в холле воцарится тишина, откашлялся.
— Убийца действительно найден, господа. Постараюсь не затягивать свою обвинительную речь. Это следователь прокуратуры Шеховцова Анна Артуровна.
Женщины вновь переглянулись. Анастасия Олеговна чуть заметно пожала плечами.
— Нам это имя ни о чем не говорит, — пробормотала Инесса Дмитриевна.
— Но это не мешает ей быть убийцей, верно? Достаточно того, что ее хорошо знал покойный Павел Аркадьевич. Мне больно вам об этом говорить, Анастасия Олеговна, но у вашего мужа больше года был тайный роман с этой женщиной.
Женщина задрожала.
— Вам об этом не известно?
— Какая ерунда… Павел Аркадьевич не мог…
— Увы. Павел Аркадьевич был хорошим конспиратором. Эти двое были не просто любовниками — они были страстными любовниками. Особенно это касается Шеховцовой… Инесса Дмитриевна, воздержитесь от комментариев. Моя речь не затянется. Итак, любовный роман в разгаре. Свои встречи любовники, понятно, не афишируют. Павел Аркадьевич даже позаботился о связи — выбил для любовницы телефонный номер, звонки на который нигде не регистрируются. Шеховцовой этого мало. Женщину можно понять — она натерпелась в жизни, хочет простого женского счастья. Павла Аркадьевича же идея с разводом не вдохновляет. Но он не может бросить Шеховцову, к которой также привязался. В это время над генералом сгущаются тучи. Он влез в аферу и попал в поле зрения Федеральной службы безопасности. Какое-то количество миллионов долларов Павел Аркадьевич успел растолкать по счетам, но сам он, к сожалению, не невидимка. В одну из встреч он посвящает в эту историю Шеховцову. Женщина воодушевляется, предлагает ему бежать. Из страны. Навсегда. Вместе с ней, разумеется. Вот он, шанс для работницы провинциальной прокуратуры, не имеющей ни перспектив, ни денег, ни счастливой семейной жизни. Павел Аркадьевич колеблется, но она умеет настаивать. А тут он замечает за собой слежку… и в душе генерала воцаряется паника. Он принимает предложенный Шеховцовой план. Любовники встречаются за неделю до трагедии в мотеле «Сан Хайвей», и факт этой встречи становится достоянием пронырливого журналиста Мышкевича. Но Мышкевич не знал, с кем встречался Павел Аркадьевич. Пришлось мне ехать туда лично. Досадная случайность — на территорию мотеля Шеховцова не заезжала, поставила машину недалеко от ворот, но поставила неудачно — перекрыв проезд к котловану. Она посчитала, что работы там не ведутся. Но подъехал грузовик со щебнем, водитель ругался, и охраннику на въезде в комплекс пришлось зафиксировать в журнале номер «Жигулей». Недоразумение позднее Шеховцова уладила, но отметка в журнале осталась. Номер машины чудесным образом совпал с номером «четверки», стоящей у Шеховцовой в гараже. Итак, любовники разрабатывают план. Генерал должен тупо исчезнуть. Лучше всего это выдать за похищение. Он приезжает с семьей в Горелки, в субботу двадцать третьего апреля отправляется на рыбалку. Погода способствует: сыро, дождливо. Шеховцова едет за ними, оставляет машину вблизи проселочной дороги, в покатом овраге, далее следует пешком, продирается через тальник, подкрадывается… В плане любовников гибель охранников не значилась — Павел Аркадьевич категорически настаивал, чтобы Максим и Григорий остались живы. Их следовало просто ранить, обезоружить, а потом человек в маске вынуждает под угрозой оружия генерала сесть в джип и увозит. Что замкнуло у нее в голове — она сама не понимала. В последний миг решила, что нельзя оставлять живых, опасно. Она стреляет на поражение. Одного, другого… Третий выстрел — в воздух: она видела, что Максим ведет съемку, и… как говорится, для пущего правдоподобия. Все произошло как нельзя удачно — телефон оказался под телом, запись шла, но никаких голосов, никакого видео…