Элодин размахивал руками. Проходящие мимо студенты поглядывали на него странно.
– Ну а потом твой бодрствующий разум не знал, что делать. Он остался наедине с разъяренным медведем!
– А вы что сделали? Я не помню, что вы шепнули мне на ухо.
– Это было имя. Имя, которое утихомирило разъяренного медведя, заставило его снова погрузиться в спячку. Но теперь он уснул уже не так крепко. Надо будет потихоньку его пробудить и дать тебе возможность им управлять.
– Так вы поэтому предложили отменить исключение?
Он только рукой махнул.
– Ой, да никто бы тебя не исключил, на самом деле. Ты же не первый студент, который во гневе призвал имя ветра, хотя за последние несколько лет ты единственный. Спящий разум впервые обычно пробуждается от каких-нибудь сильных эмоций.
Он улыбнулся.
– Ко мне имя ветра пришло, когда я спорил с Элксой Далом. Я выкрикнул его, и его жаровни взорвались тучей горящего пепла и золы!
Он хохотнул.
– А что он такого сделал, что вас так разозлило?
– Отказался обучать меня более сложным связываниям. Мне было всего четырнадцать, и я был еще только э-лиром. Он сказал, что мне придется подождать, пока я не стану ре-ларом.
– А что, бывают еще и более сложные связывания?
Элодин ухмыльнулся.
– Тайны, ре-лар Квоут! В аркануме повсюду сплошные тайны. Теперь, когда вы ре-лар, вам дозволено владеть некоторыми знаниями, которые прежде были вам недоступны. Более сложные симпатические связывания, природа имен… Кое-какие сомнительные руны, если Килвин сочтет, что вы к этому готовы.
В груди у меня вспыхнула надежда.
– Значит ли это, что мне разрешен доступ в архивы?
– А! – сказал Элодин. – Нет. Ни в коем случае. Видите ли, архивы – это вотчина Лоррена, его владения. Эти тайны не мои, и раскрыть их я не могу.
Когда он упомянул о тайнах, мне тут же вспомнилась тайна, что терзала меня уже несколько месяцев. Тайна, хранящаяся в сердце архивов.
– А как насчет той каменной двери в архивах? – спросил я. – Двери с четырьмя пластинами? Теперь, когда я ре-лар, можете вы мне сказать, что за ней находится?
Элодин расхохотался.
– О нет! Нет-нет. А вы не размениваетесь на тайны помельче, верно? – Он хлопнул меня по спине, как будто я на редкость удачно пошутил. – Валаритас. Боже мой! До сих пор помню, каково это было: стоять, смотреть на дверь и гадать… – Он снова расхохотался. – Тейлу милосердный, я там чуть не помер!
Он покачал головой.
– Нет. За дверь с четырьмя пластинами вас не пустят. Но, – он бросил на меня заговорщицкий взгляд, – раз уж вы ре-лар… – Он огляделся по сторонам, словно боялся, что нас кто-нибудь подслушает. Я подался ближе.
– Раз уж вы ре-лар, так и быть, сознаюсь: она существует! – Он с серьезным видом подмигнул мне.
Как я ни был разочарован, я все же невольно улыбнулся. Мы молча миновали главное здание, трактир Анкера…
– Магистр Элодин!
– А? – Он проводил взглядом белку, которая проскакала через дорогу и взлетела на дерево.
– А насчет имен я все-таки так и не понял.
– Я вас научу понимать, – сказал он как ни в чем не бывало. – Природу имен словами описать нельзя, можно только испытать на собственном опыте и понять.
– Почему же нельзя описать-то? – спросил я. – Если вы что-то понимаете, то и словами описать можно.
– А вы, значит, можете описать словами все, что понимаете? – искоса поглядел на меня Элодин.
– Ну конечно!
Элодин указал пальцем:
– Какого цвета рубашка на том парне?
– Синяя.
– А что значит «синее»? Опишите!
Я немного помучился и сдался.
– Так что, «синее» – это имя?
– Это слово. Слова – это бледные тени забытых имен. В именах есть могущество, и в словах тоже есть могущество. Словом можно возжечь пламя в умах людей. Словом можно исторгнуть слезы из самых ожесточенных сердец. Есть семь слов, которыми можно заставить человека полюбить тебя. Есть десять слов, которыми можно сломить волю сильного мужчины. Но слово – всего лишь изображение пламени. А имя – само пламя.
К этому моменту голова у меня уже шла кругом.
– Все равно не понимаю.
Он положил руку мне на плечо:
– Говорить о словах при помощи слов – все равно что рисовать карандашом сам карандаш на нем же самом. Это невозможно. Это сбивает с толку. Это бесполезно.
Он вскинул руки высоко над головой, словно тянулся к небу.
– Но есть и другие пути к пониманию! – вскричал он, смеясь, как дитя. Он простер обе руки к безоблачному небесному куполу над нами, не переставая смеяться.
– Смотри! – вскричал он, запрокинув голову. – Синее! Синее! Синее!
Глава 87