– Это моя работа! – раздраженно сказал Хронист. – Я собираю истории. И по возможности исследую странные слухи, пытаясь выяснить, не стоит ли за ними какая-нибудь истина.
– Так, чисто из любопытства: что это был за слух? – спросил Баст.
– Ну, по всей видимости, ты упился в стельку и что-то ляпнул погонщику из обоза, – сказал Хронист. – Весьма беспечно с твоей стороны, если учесть обстоятельства.
Баст взглянул на Хрониста с глубокой жалостью.
– Да ты посмотри на меня, – сказал Баст, словно ребенку. – И подумай сам. Мог ли меня напоить какой-то погонщик? Меня?
Хронист открыл рот. Закрыл рот.
– Но…
– Это было мое послание в бутылке. Одно из многих. Просто вышло так, что ты – первый, кто его подобрал и явился сюда.
Хронисту потребовалось некоторое время, чтобы переварить услышанное.
– А я думал, вы с ним скрываетесь?
– Еще как скрываемся! – с горечью сказал Баст. – Мы с ним спрятались так крепко и надежно, что он практически со стенкой слился.
– Нет, я понимаю, вам тут душновато, – сказал Хронист. – Но, честно говоря, я не вижу, имеет ли какое-то отношение дурное настроение твоего наставника к ценам на масло.
Баст яростно сверкнул глазами.
– Еще как имеет! – бросил он сквозь зубы. – И это не просто дурное настроение, ты, невежественный, жалкий анхаут-фехн! Это место убивает его!
Вспышка Баста заставила Хрониста побледнеть.
– Я… я не…
Баст закрыл глаза и перевел дух, явственно пытаясь успокоиться.
– Ты же просто не понимаешь, что происходит, – сказал он, обращаясь не столько к Хронисту, сколько к себе самому. – Я ведь затем и пришел, объяснить. Я же месяцами ждал, когда кто-нибудь придет. Хоть кто-нибудь. Хотя бы старые враги, желающие свести счеты, – все лучше, чем вот так вот чахнуть. Но ты – лучше всего, на что я надеялся. Ты просто идеален.
– Идеален – для чего? – спросил Хронист. – Я ведь даже не знаю, в чем дело-то.
– Дело в том, что… Ты когда-нибудь слышал историю про Мартина Масочника?
Хронист покачал головой, Баст разочарованно вздохнул.
– Ну а пьесы знаешь? «Призрак и гусятница», «Король за полпенни»?
Хронист нахмурился:
– Это где король продает свою корону мальчику-сироте?
Баст кивнул:
– И из мальчика выходит король лучше настоящего. А гусятница одевается графиней, и все поражены ее изяществом и обаянием.
Он замялся, подбирая слова.
– Понимаешь, существует глубинная связь между тем, чтобы «казаться» и «быть». В Фейе это каждый ребенок знает, а вот вы, смертные, как будто не видите. Мы-то понимаем, как опасна может быть маска. Все мы становимся теми, за кого себя выдаем.
Хронист немного поуспокоился, вступив на знакомую почву:
– Ну да, это же основы психологии. Одень нищего в богатую одежду – люди станут обращаться с ним как с вельможей, и он начнет себя вести согласно их ожиданиям.
– Это лишь малая часть, – сказал Баст. – Истина лежит глубже. Дело в том, что… – Баст снова замялся. – Дело в том, что всякий внутри своей головы рассказывает историю о себе самом. Всегда. Непрерывно. Эта-то история и делает тебя тем, что ты есть. Мы создаем себя на основе этой истории.
Хронист, нахмурившись, открыл было рот, но Баст вскинул руку, останавливая его.
– Нет, послушай. Сейчас объясню. Вот встречаешь ты девушку: застенчивую, скромненькую. Если ты ей скажешь, что она прекрасна, она подумает, что ты славный, но она тебе не поверит. Она же знает, что красота в глазах смотрящего. – Баст нехотя пожал плечами. – Иногда и этого довольно. – Его глаза просияли. – Но есть и лучший способ! Покажи ей, что она прекрасна. Преврати свои глаза в зеркала, преврати свои руки, что касаются ее тела, в молитву. Это трудно, очень трудно, но когда она тебе действительно поверит… – Баст взбудораженно жестикулировал. – Ее история, которую она рассказывает самой себе, вдруг возьмет и изменится! Она преобразится. В ней не начнут видеть красавицу. Она станет красавицей, и это увидят все.
– Это что еще за чертовщина? – бросил Хронист. – Что за бессмыслицу ты несешь?
– Я просто несу так много смысла, что тебе не понять, – запальчиво возразил Баст. – Но ты близок к тому, чтобы увидеть, что я хочу сказать. Подумай о том, что он рассказывал сегодня. Люди видели в нем героя – и он играл свою роль. Он носил ее, точно маску, но в конце концов сам в это поверил. Это стало правдой. А теперь…
Он не договорил.
– Теперь люди видят в нем трактирщика, – сказал Хронист.
– Да нет, – тихо сказал Баст. – Люди видели в нем трактирщика год назад. Стоило им выйти за дверь, как он снимал маску. А теперь он сам видит в себе трактирщика, да и трактирщика-то прогоревшего. Ты же видел, какой он был сегодня, когда пришли Коб и остальные. Ты же видел эту бледную тень вместо человека за стойкой. Раньше это была всего лишь роль… – Баст возбужденно вскинул голову: – Но ты идеален! Ты можешь помочь ему вспомнить, как это было. Я месяцами не видел его таким оживленным. Ты это можешь, я знаю!