Конечно, это был не притон в полном смысле этого слова, а всего лишь кабачок на Болгарской. И тем не менее близость к Привозу, центру Молдаванки, делала этот небольшой подвал одним из самых знаменитых злачных мест, легенды о которых со смачными подробностями передавались многими поколениями беспризорников и блатных. Рыч считал себя блатным, мечтал занять свое место в уголовном мире, воровал по мелочи довольно, по его понятиям, серьезно, но во взрослых притонах Молдаванки не был никогда.
Он вдруг подумал, что, если бы у него был отец, то он всыпал бы ему по первое число за то, что в свои двенадцать лет его сын оказался в таком месте. Но отца у Рыча не было. Была одна мать, живущая за счет многочисленных любовников. Когда не пила, она была красавицей, однако в последнее время пила все чаще и чаще…
Рыч посторонился в дверях подвала, пропуская наружу двух мужиков — подвыпивших лбов, и вжал голову в плечи. Они были покрыты наколками и переговаривались на каком-то непонятном языке. Он испытал нечто вроде укола зависти. На него, однако, оба не обратили никакого внимания, прошли как мимо пустого места. Это было одновременно и плохо, и хорошо. От вида этих лбов Рычу стало страшно. Тем не менее, он двинулся вперед.
Ничего примечательного внутри не было. К удивлению Рыча, здесь было не так уж и много людей — пьяная мужская компания резалась в карты, в углу две яркие девицы, похожие на его мать, тоже явно пьяные, сидели за пивом и курили дешевые папиросы, да еще была одна компания в углу. Большинство столов были свободны. Воняло, правда, немилосердно — жареным луком. Но к вони жареного лука Рыч привык, так готовили во всех бедных семьях, и запах этот был им впитан с самого детства.
— Что стоишь, как засватанный? Проходь, — из боковой двери, которую он даже не заметил в глубине, выдвинулся Валет.
Рыч подошел к нему, от страха еле переставляя ноги. Валет завел его в отдельную комнату, где оказалось еще несколько столов. Кроме них с Валетом там никого не было.
Один стол был накрыт, и от вида тарелок с едой у Рыча зарябило в глазах. Подобного разнообразия он не видел никогда в жизни.
— Не смотри. Садись и ешь, — Валет придвинул ему стул. Рыча не надо было упрашивать дважды.
— Выпьешь? — Валет кивнул на графин с водкой.
— Я не пью, — снова нахохлился Рыч.
— Это правильно, — кивнул Валет, — вор не должен пить, вор должен воровать. Ты про Филина слышал?
— Что — слышал? — От того, что Валет заговорил на страшную тему без перехода, Рыч мгновенно потерял аппетит.
— Во парень был блатной. Высоко шел. А потом исчез. И никто не знает, шо сталось.
— Куда исчез? — Руки Рыча затряслись.
— А мне откуда знать? Ты, кстати, не знаешь? Филин же был из твоего района.
— Да из моего, — Рыч кивнул. — Видел его пару раз. Да так, мельком.
— А шо пацанва по городу говорит, про Филина? — Валет вперил в него цепкий взгляд. — Шо за него слышал?
— Радуются, шо исчез, — ответил Рыч. — Только это и слышал. Ничего больше.
— Говорят, компания странная у тебя. С жиденком дружбу водишь, — Валет смотрел не мигая.
— Он не жиденок, — Рыч дернулся, сглотнул горький ком в горле. — Он мой друг. Понятно?
— Это хорошо, шо ты за него так, — засмеялся Валет. — Хорошо. Друзей надо уважать. А про нового начальника уголовки ты слышал?
— Нет, а шо? Должен был? — судорожно выдохнул Рыч. Никакая еда ему в горло уже не лезла.
— Говорят, он Филина поклялся найти. Шо зверь приехал из Киева. Страшный. Башка вся лохматая, шо у того пуделя. И на руке шрам, говорят. — Валет уставился на Рыча.
— Какой шрам? — машинально повторил Рыч.
— А хрен его знает! Только погнал он блатной мир. И про Филина в народе слухи ходят, шо этот зверь и пустил его в расход.
— Да ты шо… — искренне опешил Рыч.
— Как оно там, не знаю. Только мне сейчас доверенный человек нужен. Пойдешь? — Валет смотрел строго.
— Правда? — Рыч аж задохнулся от волнения. — Да ты шо! Да я завсегда! Да я как…
— Вот и отлично, — хлопнул себя по колену Валет. — Отличненько! И про зверя ты мне тоже докладывай. Одного из корешков твоих отец с ним служил, на войне. Так шо…
— Обещаю. Как шо узнаю, то сразу, — Рыч приподнялся от стола.
— Ну, и лады тогда. При мне пока будешь. А дальше — уж как пойдет. Ты ешь, ешь!
И, уставившись в темноватый угол, в котором ничего не было, Валет выпил залпом стакан водки.
— К тебе тут пришли! — Мать посторонилась в дверях, пропуская высокого странного человека, которого Стекло видел впервые. Он сидел за столом возле подвального окна и делал вид, что корпит над уроками. Однако мысли его были далеко и совсем не сосредоточивались на математических примерах.