— Ну, здравствуй, — мужчина с копной густых каштановых волос вошел в комнату, заслоняя собой свет. — Я с отцом твоим в одном полку служил. Хорошо твоего батю помню.
Стекло, не отвечая, закусил губу, чтобы не заплакать, и отвернулся к окну. Погибший отец был его больной темой. Он прошел всю гражданскую, потом пошел работать в ЧК. Но однажды, во время ночной облавы, его настигла бандитская пуля. И несмотря на то что отца убили шесть лет назад, Стекло до сих пор тяжело переживал его смерть. Он боготворил отца, и его гибель стала для него незаживающей, кровавой раной.
— Садитесь, — Стекло наконец повернулся к гостю, придвинул ему стул, мечтая при этом, чтобы он поскорее ушел. Любое упоминание об отце до сих пор вызывало у него слезы, а плакать при чужом человеке было невыносимо.
— Мама сказала, что ты в милицию хочешь пойти служить, когда школу закончишь, — сказал мужчина… — Как папа. Верно?
Стекло кивнул, крепко сжав губы.
— А я в милиции тоже служу. Вот, недавно приехал в ваш город и возглавил уголовный розыск.
— Здорово, — в глазах мальчика появился интерес.
— И пришел я к тебе не просто так, а как к будущему милиционеру. Дело в том, что сейчас я расследую одно дело. И так думаю, что ты мне можешь помочь.
— Какое дело? — Стекло насторожился, почувствовал недобрый холодок в глубине живота.
— Парень из вашего района исчез. Кличка Филин. Ты о таком слыхал?
— Слыхал, — Стекло сжал кулаки, — он был бандитом. Тварь редкостная. У малолеток деньги отбирал, а тех, кто не отдавал, бил.
— Да, я это тоже слышал, — кивнул мужчина. — А ты с ним лично был знаком?
— Да, был, — Стекло почувствовал подвох, — но так, не близко. Видел всего пару раз. Мы в разных лагерях были.
— Ты от него детей защищал, так?
— Ну… было пару раз. Но не так, чтобы защищал. Просто он не хотел со мной связываться.
— Боялся тебя?
— Никого он не боялся! — воскликнул Стекло. — Никого! С ним все время его лбы ходили! Просто он предпочитал драку не начинать.
— У тебя есть хорошие друзья? — вдруг изменил тему разговора мужчина.
— А что? — Мальчику показалось, что даже воздух вокруг него стал раскаленным.
— Он, наверное, обижал и твоих друзей?
— Да… Я такого не припомню.
— Я слышал, ты дружишь с очень талантливым мальчиком. Он вроде играет на скрипке?
— Да, это Сема, — отрицать было бессмысленно, Стекло видел это по лицу оперативника.
— А Филин разве его не обижал?
— Нет, — Стекло с честью выдержал чужой взгляд, — ничего такого не было.
— А я слышал от других, что однажды Филин очень сильно твоего друга Сему унизил.
— Это неправда, — Стекло старался изо всех сил, чтобы голос его звучал спокойно и ровно, не дрожал, — ничего подобного не было, я ничего такого не знаю.
— Знаешь, какое качество является очень важным в оперативной работе? — улыбнулся мужчина. — Идти четко к своей цели, не отвлекаясь на ненужное, в том числе на бессмысленных друзей. Для милиционера главное — его цель, потом родина и партия, а больше ничего не существует. Нет таких друзей, которые могли бы помешать расследованию дела.
— Я запомню, — ответил Стекло.
— Понимаешь, к чему я все это говорю?
— Нет. К чему?
— Есть сотрудники органов, это один лагерь. А все остальные находятся в другом, враждебном. Ты понимаешь? Всегда во враждебном!
— И мама тоже?
— Ты умный мальчик. Я слышал, ты хорошо учишься?
— Я стараюсь.
— А еще я слышал, что второй твой друг замешан в делах уличных банд, в воровстве… Это так?
— Нет, — Стекло отвел глаза в сторону.
— А этот Сема… Кто его родители?
— Мама — учительница музыки. А папа у него умер.
— Как печально. Понимаю, почему вы сдружились. Конечно, и я заступился бы за своего лучшего друга, если б кто-то его обижал.
— Сему никто не обидел. У него нет времени по улицам ходить. Он в музыкальной школе при консерватории учится. У него концерты все время.
— А почему не в школе Столярского? Его не приняли?
— Еще как приняли! Только Сема не захотел, из-за мамы. Оставить ее одну не захотел. Они же вдвоем живут.
— Я понимаю. Что ж, если услышишь что про Филина, ты мне сообщи. У мамы есть мой номер телефона.
— Хорошо.
— Удачи тебе, будущий милиционер!
Мужчина вышел, неловко сильно стукнув дверью. Но Стекло услышал другой звук, который доносился через окно. Было понятно, что Сема начал заниматься. Это был тонкий, печальный и пронзительный звук скрипки.