Я повернулась к нему:
– Какую опасность?
– Дитя, – сказал Тамин. – Нужное демону дитя. Пророчество гласит: «Нужное демону дитя собирает сломленных, колдуний, колдунов и преступников – ярых мятежников, дабы замыслить завоевание и восстание, пока зимняя злоба прячет цепи во дворце снежного короля».
Я уставилась на него.
– Разве ты не видишь? Это же очевидно!
– Я не…
– А вот еще, – продолжал настаивать он. – «Нужное демону дитя ждет, не мертвое, но спящее, видит сны о зле и душах для жатвы, ибо, когда день и ночь наконец сольются воедино, решетки короля демонов будут сняты». Все яснее ясного! Если демоны найдут ребенка, которого они ищут, они используют его, чтобы уничтожить мир[39].
Мне ничего не было ясно, но высказывать мнение добровольно я не стала.
– Когда день и ночь наконец сольются воедино… в затмении?
Несмотря на то что я изо всех сил пыталась сдержать эмоции, в голосе проскользнул сарказм, но Тамин пропустил это мимо ушей.
– Да, мне так кажется. Но я не уверен. Это может означать что угодно.
Я подавила желание попросить его повторить последнее предложение еще раз, медленнее.
Я вздернула подбородок:
– А как же руны, вырезанные внизу, на столбах? Они предназначены для… того, чтоб причинить боль… демонам?
– Да. Когда колдунья или колдун умирают, становится меньше на одну колдунью, способную призвать демона.
– Ах, как умно, – сказала я. – Теперь все ясно.
И это было правдой. Все действительно было ясно.
Видишь ли, из-за «нежного» воспитания Ксалторат я могла прочесть руны, вырезанные на этих столбах. А еще я заметила неестественную силу, благодаря которой Дедрю побеждал. Я не дура. Учитель Тамина Релос Вар, его доверенный наставник, сплел вокруг него красивую паутину лжи. Тамин проглотил всю наживку. В Знамени Барсина кто-то действительно вызывал демонов.
И, к сожалению, несмотря на веру в собственную невиновность, этим кем-то был сам Тамин.
7: Планы атаки
Провинция Джорат, Куурская империя.
Через два дня после того, как Уртанриэль подняли с земли
Кирин откинулся на спинку стула, чувствуя, как на него давит окружающий их камень. Юноша содрогнулся:
– Ну, знаешь ли, это был я. Я – тот младший брат, которого продали в рабство в Кишна-Фарриге. И Релос Вар действительно пытался меня купить.
– О, – сказала Джанель, – так ты – тот самый брат.
– Ну, технически я ему вообще не брат. По крайней мере, не в этой жизни.
Джанель пожала плечами:
– Я не думаю, что он видит разницу.
– Нет-нет, думаю, он ее вообще не замечает. И ненавидит меня так, будто я его настоящий брат.
Она на мгновение замолчала, выражение ее лица было непроницаемым.
– Думаешь?
– Разумеется. – Он снова посмотрел на нее: – Думаешь, на самом деле все не так?[40]
Она обдумала свой ответ, прежде чем заговорить:
– Наши эмоции редко бывают просты, когда дело касается семьи.
– Тебе легко говорить. Ты никогда не встречалась с моим старшим братом Дарзином. Рад, что этого никогда и не произойдет.
По ее лицу проскользнул испуг:
– Понимаю. Хотя у меня такое чувство, что мы знаем одних и тех же людей. Так что, кто знает?
Он, ухмыльнувшись, наклонился вперед:
– Дарзин мертв.
Джанель пристально посмотрела на него:
– Как и ты.
Ухмылка сползла с его лица. Разве мог Дарзин… Ну, нет. Богиня Смерти ненавидела Дарзина. Она никогда не позволит ему Вернуться.
– А как насчет тех пророчеств, о которых упоминал Тамин? Они похожи на… – Кирин замялся. – Они похожи на Деворанские пророчества. Однажды я встретил Голос Совета, который был деворанским жрецом – так он был убежден, что каждое чирикание птицы относится к одному из этих проклятых катренов[41].
– О, это и есть Деворанские пророчества, – вмешался брат Коун. – Я проверил это на случай, если Тамин или Релос Вар использовали их название в качестве оправдания своих зверств. Но нет – строфы, которые цитирует Тамин, подлинные. Конечно, это не означает, что они правдивее любого из тысяч четверостиший, которые деворанцы собирали на протяжении веков.
– Это очень обнадеживает, – сказал Кирин. – Знаешь, Тамин все неправильно понял. По крайней мере, первое пророчество. Оно, должно быть, относится к Вол-Кароту. – Вздохнув, он покосился на Коуна. – Давайте просто надеяться, что конкретно это четверостишье никогда не сбудется.
– Ты уже произносил это имя раньше. – Джанель сдвинула брови: – Кто это?
У Коуна отвисла челюсть.
41
Мне всегда казалось забавным, что эти пророчества называют