Она нарисовала у себя на лбу один-единственный символ. Тот же самый символ немедленно появился на лбу у каждого стражника.
Братом Коуном овладело ужасное предчувствие.
И пусть он относился к колдовству не так, как джоратцы, но он вполне мог определить, что перед ним произносится заклятье, когда видел это.
– Что ты творишь?! – закричал брат Коун. – Остановите ее! Остановите ее! Барон! Вы должны остановить ее!
Белокожая женщина посмотрела на него и улыбнулась.
И даже зима не была столь холодна, как ее улыбка.
В следующий миг она толкнула бутылочку. Та перевалилась через край перил и, издав тихий звон, не заметный в суматохе, бушевавшей на турнирной площадке, вдребезги разбилась о землю.
Из разбитой бутылки повалил густой синий дым, который вился вокруг лица долтарки, не касаясь его. Старому стражу, однако, повезло меньше. Дым хлынул ему в ноздри, попал в рот, и страж, хрипло закашлявшись, оттолкнул от себя щенка дола, который заскулил и защелкал зубами, ловя завитки дыма.
Долтарка подняла щенка, нарисовала у него на лбу ту же отметину и повернулась, чтобы уйти[52].
– Сенера, что ты творишь?! – возмутился Тамин.
– То, что должна, – отрезала она. – Следуйте за мной, мальчики. Здесь мы закончили.
Солдаты, которые теоретически работали на барона, подчинились ее приказу.
Барон начал было протестовать, но дым все усиливался. Его завитки поползли вверх, ему в нос, и вниз – в рот. Дым окутал все.
За спиной брата Коуна раздался новый рев. Жрец обернулся и увидел Джанель, стоявшую над лежащим на земле обугленным телом Дедрю. Граф схватила Дедрю за волосы, резко дернула вверх: с шеи и позвоночника потекла черная кровь. Со стороны могло показаться, что она попросту оторвала мертвецу голову.
Вероятно, так оно и было.
Плоть горела очень быстро без всякого хвороста. Брат Коун не сомневался: Касмодею будет нечего оживлять.
Но у них самих было не так уж много времени.
Голубой дым поплыл и над братом Коуном.
10: Удушье Мерейны
Провинция Джорат, Куурская империя.
Через два дня после уничтожения гаэшей
Брат Коун закрыл дневник и отложил его в сторону.
Кирин терпеливо ждал.
Брат Коун взял чашку с чаем и сделал долгий, расслабленный глоток.
– Так что случилось дальше? – Кирин уставился на жреца. – Что произошло с дымом?
Брат Коун откашлялся:
– Я просто… э-э-э… Не могли бы вы чуть-чуть подождать? Продолжение меня слишком вымотает.
– Хочешь, я продолжу? – спросила Джанель.
Брат Коун вздохнул с явным облегчением.
– А вы можете?
– Конечно.
Рассказ Джанель.
Мерейна, Знамя Барсина, Джорат, Куур
Я часто сражаюсь с демонами, но в мире живых это приходится делать редко. Вероятно, не стоило признавать, что мне нравилось сражаться с Касмодеем? Я имею в виду, мы должны искать битвы только по необходимости. Жеребец обязан защищать свой табун, и потому получать слишком большое удовольствие от боя – это… ну… это, вероятно, смахивает на то, чтобы быть торра? Глупо признавать, что я могла бы наслаждаться, преследуя этого зверя, играя с ним, обманывая его, отрывая ему голову.
Вероятно, не стоило признавать, что я испытала глубокое разочарование от того, что, кроме Касмодея, никого не было? Что я не хотела останавливаться на его убийстве, что я хотела заняться следующим врагом, и следующим, и следующим – и до бесконечности!
Несмотря на то что я знала, что изгнание Касмодея – лишь временная мера, и на мою уверенность, что ни один здравомыслящий человек не может наслаждаться подобным варварством, я попросту не смогла удержаться от улыбки.
Да, признавать это совсем не стоило[53].
Забудь, что я это говорила.
Как бы то ни было, я помню, что услышала, как брат Коун выкрикнул мое имя. За то, что он выдал меня, его стоило выпороть! И я даже повернулась к нему… Но слова застряли в горле, когда я увидела, как из ложи барона валит синий дым, движущийся со скоростью сильного прогуливающегося мужчины. И это совсем не казалось естественным.
Ухаживавшая за стражем смертельно-бледная сиделка, находившаяся внутри ложи, подобрала свою корзинку для вышивания и щенка, а затем приказала солдатам Тамина следовать за ней. Самого Тамина я не видела.
Ни сиделку, ни солдат дым, казалось, не беспокоил – и у каждого из них на лбу был нанесен странный символ. Что бы он ни означал, раньше я его не видела.
Я увидела, как синий дым окутал одного из слуг, запустил струйки ему в нос и рот – и мужчина уронил поднос и, схватившись руками за горло, начал хватать ртом воздух.