Именно поэтому бич, как и шпаги-сабли, оставались для Ивана лишь мечтами.
Нельзя сказать, чтобы имяхранитель выходил на охрану ноктисов совсем уж безоружным. Отличное самодельное приспособление – здоровенная гайка на сыромятном ремешке, вполне годилось для изничтожения горгов и прочей мелкой нечисти. Ремешок оканчивался петлей, затянутой на запястье, и это было удобно. Двумя ударами гайки Иван по самую шляпку вгонял в дубовую плаху немаленький гвоздь. Пожалуй, ничего лучшего нельзя было придумать. К тому же для запрета подобного варварского кистеня в уложениях об оружии не нашлось места, а все что не запрещено – разрешено. Да только с некоторой поры Иван стал заботиться о своей, изысканно выражаясь, авантажности. Ну а гайка, право слово, выглядела неказисто!
Пройдоха-торговец, конечно же, заметил его колебания, однако виду не подавал, терпеливо выжидая подходящего момента для атаки. Наконец счел, что дождался. Подскочил, пританцовывая. Соболезнующим тоном прощебетал:
– Я вижу, благородный эв находится в некотором затруднении? Сознавая, что предлагаемый ассортимент довольно скуден… – он кривоватой улыбкой и движением бровей показал, что на самом-то деле ассортимент хоть куда. – …я все-таки не решился бы советовать вам посещение другого подобного магазина. Да-с, не посоветовал бы. Разве что где-нибудь вне Пределов…
Он рассмеялся почти натурально.
– Уважаемый дем… дем Трустин льстит мне, называя эвом, – Иван, некоторое время помучившись, решил сделать ударным первый слог. Толстенький Лео никак не отреагировал, а значит, ошибки не было. – Подобная любезность ни к чему. Имени у меня больше нет, а эвпатридом[3], насколько мне известно, я не был никогда.
– Как же следует обращаться к… мнэ-э… уважаемому? – озадачился Лео.
Иван ощутил мимолетное злорадство.
– Обойдемся без формальностей. Имяхранитель.
– О, – сказал Тростин с непонятным выражением. – Слыхивал, что такие появились, но встречать пока не доводилось. Весьма рад представившемуся случаю. К нам, вероятно, из столицы?
– Из Гелиополиса.
– Ах да! Ну, конечно! – Торговец легонько шлепнул себя по лбу. – Непозволительная рассеянность. «Сквозной» же недавно проходил… Так что уважаемого имяхранителя интересует? Неужели из этого, – Лео сделал широкий взмах ручкой, – совсем ничего-с? Быть того не может.
– Почему же совсем ничего? Например, мне чрезвычайно хотелось бы взглянуть на девушку, послужившую прототипом для этого очаровательного творения оптоматики… – Иван кивнул на ближайший фантом амазонки.
Проектор оптома, словно реагируя на его слова, еле слышно защелкал, поворачивая линзы. Призрачная воительница шевельнулась, смерила Ивана оценивающим взглядом и грациозно повела длинной кривой саблей вверх-вниз. Снова замерла.
– Боюсь, это невозможно-с, – сухо проговорил Тростин. Улыбка его вмиг истончилась. Не пропала, но сделалась на редкость неприятной. – «Эспадон», позвольте уточнить, оружейный магазин, а не дом сводни.
– Прошу, не обижайтесь, дем Тростин. Я всего лишь пытаюсь быть остроумным, – поспешил оправдаться Иван. Он запоздало сообразил, что амазонка вполне могла оказаться дочерью Лео или даже женой. И тогда внимание к ней заезжего обломка становилось чем-то вроде оскорбления. – Печально сознавать, но получилось это совсем неудачно. Простите.
Тростин коротким кивком показал, что извинения принимает.
– Итак, что вас интересует? – осведомился он негромко.
– Вообще-то, я надеялся найти что-нибудь вроде… ну, кистеня, что ли. Более-менее благородных черт. Но вы, я вижу, столь дикарского оружия не держите?
– Не держу-с, – согласился торговец. Он на мгновение задумался, что-то для себя решил и добавил: – Но не огорчайтесь. Я могу дать совет.
– Дельные советы дорого стоят, – сообщил воодушевленный его отходчивостью Иван и расстегнул кофр. – Какое счастье, что я не скуп. Так сколько?
– Это будет очень дельный совет. – Улыбка Тростина еще немного потеплела. – Особенно для того, кто называет себя имяхранителем. Три декарта. Можно ассигнациями.
«Да, аппетит у этого жука и впрямь хороший», – подумал Иван и достал деньги. Бумажки исчезли волшебным образом.
– Знает ли уважаемый имяхранитель о существовании металла, безмерно превосходящего качеством лучшую сталь? – спросил торговец. – Притом, металла, более смертоносного для любой нежити, чем даже самородное серебро?
– Кажется, слышал.
– А слышал ли уважаемый имяхранитель, что при всех заслугах этот металл вдобавок не способен ранить Имени? Он проходит ноктиса насквозь, не причиняя вреда.
– Вот как? – Иван достал еще две ассигнации и заметил: – Оказывается, совет дема Тростина стоит гораздо дороже, чем он оценил его сам. Я преклоняюсь перед вашей скромностью. Но, поверьте, совесть замучит меня, если я позволю вам терпеть убытки.
– Я и сам себе этого никогда не позволю, – заявил Лео, принимая деньги.
В этот момент тренькнул дверной колокольчик. Иван скосил глаза. В магазин входил новый посетитель, явный лаймит. Запахло апельсинами.
«Вот кого не ждал здесь встретить, – удивился Иван. – На что миролюбивому лимонаду оружие?»
Тростин смешно наморщил нос, с видимым неудовольствием сказал помощнику: «Займешься» и шмыгнул куда-то влево, поманив имяхранителя за собой.
Между шкафами, стоящими дугой вдоль стены, обнаружился разрыв в пару шагов шириной, а за ним – дверца. Тростин отпер ее ключом, зажег свет. Осветилась лестница.
Ступеньки привели их на второй этаж, в уютный кабинет, где возле кофейного столика стояли три кресла, старинные напольные часы с ленцой отсчитывали время, и где имелся чудный старинный же буфет. Наполнявшие его бутыли тоже, по видимости, не относились к самым последним годам выработки.
– Металл, о котором идет речь, называется белой бронзой и производится единственной мастерской внутри Пределов, – сказал Тростин, разливая по крошечным рюмочкам темную жидкость, терпко пахнущую травами. – Надеюсь, не откажетесь от глотка знаменитого аринского бальзама?
– Чин-чин, – сказал Иван вместо ответа, поднимая свою рюмочку на уровень глаз.
– Чин-чин, – подхватил Тростин. – Кстати, можете звать меня просто Лео. – Он протянул руку.
– Иван.
Пальчики Лео, короткие и толстые, оказались сильны совсем нешуточно. Да и сам он, отринув профессиональную необходимость быть угодливым, как-то подтянулся. И сразу стало видно, что он не столь уж дороден и рыхловат. Скорее коренаст. Хитринка из глаз, впрочем, никуда не пропала.
– Вне Пределов о белой бронзе не знают вообще, – заговорил Лео, промокнув платочком губы.
Травяная настойка проскользнула в желудок гладенько, как бы сама собой, но там – взорвалась! Иван от неожиданности крякнул. Лео отвел смеющиеся глаза.
– Ого, – с уважением сказал Иван. – Знатно.
– Да, – согласился Лео. – Рецепту столько лет, что боюсь выговорить. Все равно не поверите. Никто не верит.
– Слушайте, Лео, – начал Иван. – Подскажите, где бы мне обзавестись такой божественной влагой?
– Боюсь, – отрицательно качнул головой тот, – такого продукта, как этот, вы не купите даже в Арине. Ни за какие деньги-с. Весьма сочувствую.
– Так, может, у вас найдется бутылочка? – забросил Иван крючок. – Найдется же, сознайтесь.
Лео хладнокровно промолчал, решив вместо ответа разлить бальзам сызнова. Получилось это настолько красноречиво, что имяхранитель был вынужден сдаться:
– Ну, ладно. Не о бальзаме речь. Так что там насчет белой бронзы?
Лео почесал лысину.
– Я тут подумал… Что впустую языком молотить, расхваливая чужой товар? Да и не по правилам это. Я ж торговец. Дружба дружбой, а табачок-с, сами знаете, врозь… – Лео подмигнул. – Мастер Логун живет буквально в двух шагах отсюда. Заказы он предпочитает обговаривать до мельчайших тонкостей при личной встрече. Пойдете?