И он, как последний идиот, решил поиграть в благородство, хотел уберечь от себя. Хотел дать ей возможность выбрать комфортную спокойную жизнь. Альтруистический эгоизм или Эгоистичный альтруизм? Идиотический дебилизм! Что, уберег?! Где она?!
Глава 7 Без веры нет любви
С Индией явная мистификация. Какая-то другая девушка в образе Анны, в ее вещах, с ее чемоданом. А документы? Наверняка, настоящие, только сделаны с фотографией двойника, иначе бы она не прошла контроль. Ну для Разумова это раз плюнуть. И вот еще все обратили внимание на хвост, а стюардессы сказали – нереально красивые волосы. Нереально! Фальшивка, как и вся девица.
Если всех пытаются убедить, что она улетела, значит, совершенно очевидно, ее где-то спрятали. Раз объявлено о помолвке, значит, ничего этого нет. Ведь если бы это было на самом деле так, были бы другие фотографии, где они вдвоем. После всех широких жестов Разумов по логике вещей должен всем представить Анну в качестве жены, иначе его авторитет сильно пошатнется. Значит, он должен убедить Анну выйти за него. Якову даже страшно было подумать, какими методами.
Анечка, любимая, где ты???
Внезапно Яков почувствовал жгучую боль в лопатке, в области шрама. Вместе с болью появилось ясное осознание того, что Анна в беде. Еще с тех пор, как они с отцом выслеживали убийц, у Якова развилось особое , шестое чувство. Это не была интуиция в чистом виде. Оно скорей походило на звериное чутье, которое автоматически отключало логику, разум, и позволяло выбирать из многих вариантов единственно правильный, из всех возможных направлений одно, точно ведущее к цели.
Яков рванулся к машине. «Анечка, держись!»
***
Приехала женщина, убирающая коттедж, посигналила. Разумов ее сопроводил от калитки через лужайку.
Анна, затаив дыхание, следила за ней. Сможет ли она помочь ей? Но лицо уборщицы не выражало никаких эмоций.
Разумов подошел к Анне и насмешливо шепнул на ухо:
- Не стройте планов побега. Она приезжает только в мое присутствие, так что никаких сигналов SOS подать вам не удастся. Собак кормит на заднем дворе человек, который дальше вольеров ни на шаг не заходит. Чревато, знаете ли…Можете часами стоять на крыше и размахивать чем-нибудь, желая привлечь внимание пролетающих самолетов. Еще есть варианты? Ах, да! Даже не надейтесь на то, что сможете как-то воздействовать на меня – уговорами, слезами, истериками. Я, знаете ли, даже гипнозу не поддаюсь. На несколько дней я вас оставлю, и потом мы вернемся к этому разговору.
Анна не могла поверить. Неужели нет выхода? Выход есть всегда. Правда, не всегда он может понравиться.
Когда она осталась одна в пустом доме, ее охватила паника. Легендарный Алькатрас по сравнению с ее тюрьмой – просто пионерский лагерь. Здесь в буквальном смысле один шаг – и страшная смерть. Умирать Анна не хотела.
Ну почему она тогда не побежала вслед за Скороходовым? Не вытрясла из него, где этот гордец, этот упрямый осел? Уж наверняка Штольцев разыскал бы в два счета Разумова и заставил бы снять чертово полотнище с портретом. И не последовали бы дальнейшие провокации. Потому что ее было бы кому защитить. Сколько бы....
И сидела бы она сейчас не в окружении кровожадных тварей, а умирала бы от счастья в кольце любимых рук. Руки Якова были невероятно, по-мужски красивы. Аккуратная, идеально пропорциональная ладонь с длинными аристократичными пальцами. На тыльной стороне едва заметный узор из вен, каждую из которых хотелось обласкать. Она вспомнила, как от переизбытка эмоций целовала его руку, сантиметр за сантиметром. Волна нежности снова захлестнула ее. Как она мечтала, чтобы его руки постепенно узнавали каждый уголок ее тела, ласкали и баловали, согревали теплом любви и обжигали огнем желания. И теперь этого ничего не будет...